Морозова и другие

Шапран Елена Валентиновна

– Вы знаете, у вас глаза как у Боярыни Морозовой, – сказала она, показывая мне картину на развороте.

Я зажмурилась.

– Никогда мне этого не показывайте! – закричала я и начала плакать. – И вообще, этот альбом можете забрать себе!

Ольга Маркисовна перепугалась и побежала за доктором. Доктор, седовласый с добрым лицом, сел возле меня, взял за руку и начал успокаивать. Потом примчалась медсестра со шприцом и уколола мне что-то успокоительное. Но я продолжала рыдать. Я не хотела больше попадать в картину! Пусть я там даже не одна, а с Акимом, но сидеть

неподвижно и ждать, когда тебя кто-нибудь узнает! Это просто чудо случилось, что меня узнала Ольга Маркисовна. А больше-то ведь некому!

Постепенно я успокоилась. Ольга Маркисовна ушла, забрала альбом и пообещала завтра прийти меня проведать. Целую ночь мне снилась картинная толпа. Она меня уговаривала вернуться, потом начала петь хоровые отрывки из оперы, причем так дружно, что я вскочила и закричала. Прибежала дежурная медсестра и снова дала успокоительное.

Я немного успокоилась и даже задремала. Утром доктор у меня стал спрашивать, что же случилось. Спрашивал ласково и держал за руку, прощупывая пульс.

– Мне все время снится, что я сижу в картине, – сказала я. Нельзя же говорить ему правду. – И мне там страшно. Я хочу выбраться, но опять туда попадаю.

– Так не бывает. В картину попасть нельзя, – улыбнулся доктор. – Давайте будем думать о светлом и хорошем. Вот о чем вы мечтаете?

«Нельзя попасть? – подумала я. – На вашем месте, доктор, я бы так не говорила. Попала я. Ох как попала!»

– Я мечтаю написать красивое и светлое музыкальное произведение, – сказала я. – Оно должно быть только хоровым. Без оркестра.

– Ну вот видите! – сказал доктор. – Такая светлая мечта – и такое плохое настроение. Как же вы напишите свое произведение?

Я слабо улыбнулась.

– Давайте отдыхайте, – тоже улыбнулся доктор. – А завтра мы снова поговорим о вашей мечте.

Доктор ушел. Вскоре заглянула дежурная медсестра и пригласила на завтрак. Есть не хотелось, но я все равно потихоньку пошла в столовую, придерживаясь за стены. Выпила два стакана мутного сладкого чаю и вернулась в палату. В трехместной палате я была одна, поэтому никто мне не мешал и не лез с разговорами. Да. Надо все забыть как страшный сон и никогда не смотреть на эту картину. Ольге Маркисовне ничего говорить не буду, а Светку все-таки предупрежу.

Днем в палату забежал Пашка с апельсинами и цветами.

– Морозова, держи ромашки! – радостно заорал он. – Не смог пройти мимо, забрал все.

Я засунула огромный букет в уродливый графин и водрузила его на подоконнике. Сразу запахло летом и счастьем. Пашка неловко обнял меня и чмокнул куда-то в волосы за ухом.

– Морозова, ты вот это… прекрати… болеть, – смущенно сказал он. – А то как же я без тебя! Мне твои глазищи ой как нужны.

Я тоже обняла его и вдохнула запах канифоли с его рубашки. Пашка закончил музыкальное училище по классу скрипки и часто приходил в консерваторию со своим инструментом. Наверняка сегодня он канифолил смычок и играл. Мы постояли так немножко, потом подумали и поцеловались.

– Я пошел, – сказал Пашка. – А ты давай, обдумывай свою оперу.

Я легла на

кровать и долго с улыбкой рассматривала потолок. Постепенно рассеивались лица с картины и забывались. Где-то в голове еще стучала мысль – вот попала так попала, но я ее быстро отбросила. Все. Стоп. Теперь все мысли на творчество. Наверное, напишу я комическую оперу. Без оркестра, естественно. Чтобы она была по своему содержанию легкой, с незамысловатой, но увлекательной фабулой из повседневной жизни. Ее героями будут красивые парни, наивные и прекрасные девушки. Пусть это будут студенты или школьники. Пусть на премьеру моей оперы придут молодые люди как на праздник и уйдут с хорошим настроением.

И пусть они никогда никуда не попадают!

Николаевка Январь 2017

Сказка о последнем желании

– Мне скучно, Бес!

Бес поставил игру на паузу. С трудом отвел глаза от монитора, развернул кресло и уставился на Сэма.

Сэм продолжал ходить из угла в угол. Бес с полминуты понаблюдал за ним, глядя поверх очков, и снова повернулся к монитору.

– Бес! Мне скучно!

Бес еще раз поставил игру на паузу и посмотрел на Сэма:

– Дальше.

– Что дальше?

– Я так понял, ты хочешь почитать мне «Маленькие трагедии» Александра Сергеевича.

– Нет. Мне просто скучно.

– А… Ну займись чем-нибудь. – Бес почесал кривым ногтем острое ухо и снова уткнулся в монитор.

– Беспер! Я к тебе обращаюсь!

Бес раздраженно ткнул длинным пальцем в клавиатуру:

– Что?

– Мне скучно.

– Мне спеть гимн какой-нибудь страны или постоять в почетном карауле?

– Придумай что-нибудь! У меня воображения не хватает.

– Я устал тебя развлекать. Почему-то мне не бывает скучно.

– Конечно. Ты же все время то в своих «стрелялках», то какие-то сказочные цивилизации строишь.

– А кто тебе мешает строить цивилизации?

– Мне скучно…

Бес развел руками и снова вернулся к игре.

– Беспер!

Бес в сердцах нажал на паузу:

– Послушай, Самаэль! Ты мне не начальник уже больше тысячи лет! Ты взрослый и самостоятельный демон. Развлекай себя сам. Я ведь нашел себе занятие. Шахат тоже не скучает, вон с архитекторами какие креативные здания строит. Давэр с фармацевтами изобретает новые вакцины против своих же эпидемий. Габриэль тоже при деле. Один ты у нас ленивый! Вся скука от лени.

Сэм вздохнул:

– Ну хотя бы поговори со мной.

– О чем?

– Придумай мне занятие.

– Я тебе уже столько раз придумывал.

– Ну придумай еще.

– Хорошо. Но это в последний раз.

Бес оттолкнулся ногой от стола и на кресле подъехал к барной стойке из красного гранита.

– Виски будешь? – спросил он, открывая бар.

– Давай.

Бес достал «Grant’s» и ловко свинтил крышку с треугольной бутылки. Затем из морозильника вытащил ведерко с колотым льдом.