Морриган. Отраженье кривых зеркал
Шрифт:
– Ни она, ни я не можем сейчас вернуться в Кенгьюбери и жить, как прежде. Рианнон не может находиться там – само ее существование противоестественно, а значит, ее всегда будет окружать тэна. А значит, тебе подобные будут охотиться за ней, как за отступницей, хотя в своей смерти она не виновата. И даже зная это, агенты Трибунала будут охотиться за Риан, чтобы сделать из нее лабораторную крысу. А я этого не хочу. И не брошу сестру – особенно в такие трудные для нее мгновения. Возможно, когда-нибудь я вернусь – когда Риан станет легче, а я смогу скрывать ее тэну. Я останусь в Пропасти до тех
Ник медленно кивнул, но на его лице отразилась целая гамма эмоций.
– Морриган… – хрипло сказал он. – Ты собираешься жить среди отступников, среди людей, на которые охотилась всего лишь несколько дней тому назад. Про мораль я уже не говорю – знаю, ты делаешь это для Риан. Но… Это ведь может быть опасно – для вас обеих!
– А у нас есть выбор? – спокойно отозвалась она. – В любом случае, обсуждать свое решение с тобой я не собираюсь. Встречаемся у центрального портал-зеркала через полчаса.
Договорив, Морриган отключилась. Заглянула в гостевую спальню, удостоверилась, что Рианнон крепко спит.
С Дэмьеном она столкнулась в общем зале – роскошной, богато обставленной гостиной, где царствовал дуб, мрамор и позолота. Аляповатое, на первый взгляд, сочетание смотрелось на удивление гармонично – у Дома О`Флаэрти был хороший дизайнер. Дэмьен стоял у окна, с сосредоточенным видом изучая какой-то пухлый томик.
– Гадаешь, какую еще татуировку набить? – нервно съязвила Морриган. Выдохнула, поймав на себе его неодобрительный взгляд, и сказала устало: – Как я могу вернуться назад в Пропасть?
Была ли это оптическая иллюзия, но на какой-то миг показалось, что серые глаза отступника потемнели. Что и говорить – особого доверия в них не наблюдалось.
– Брось, Дэмьен, – резко сказала она. – Меня здесь ждет сестра, и от мамбо и целительниц Пропасти, возможно, зависит, останется она слепой или станет как прежде зрячей. Неужели ты думаешь, что, поднявшись наверх, я вернусь с ордой инспекторов и агентов Трибунала? Я не знаю, отчего ты так предан Доминику О`Флаэрти или Пропасти в целом…
– Это тебя не касается, – отрезал Дэмьен.
– …но я не собираюсь крушить здесь все вокруг, особенно когда на кону стоит жизнь моей сестры. Или что? Скажешь, что я черная ведьма, а потому от меня можно ожидать всего? Так вот, истинная черная ведьма – моя мать. Я – зеркалица…
– И Охотница, – неприязненно добавил Дэмьен. Гневная тирада Морриган, казалось, не произвела на него ни малейшего впечатления. – Ты хоть представляешь, судьбы скольких моих друзей и просто хороших людей, которые, быть может, принимали и не самые правильные решения, ты разрушила? Сколько жизней оборвала? Сколько семей оставила без кормильцев, без родных и близких людей? И зачем? За идею? Нет. Потому что считаешь, что вершишь правое дело? Нет. Даже инспекторов я готов уважать больше, чем Охотников и Охотниц. Потому что для тебя важно только одно – звонкие монеты, которые ты получишь за поимку или смерть очередного безликого для тебя отступника.
Морриган открыла было рот, чтобы возразить, чтобы обрушить на зарвавшегося нахала всю свою ярость, облаченную в ядовитые слова, но ее опередили. Громко захлопнув книгу, Дэмьен не глядя бросил ее на кресло и теперь угрожающе
– Ты охотишься на таких, как мы, навариваешься на наших загубленных жизнях, но как только твоей сестре понадобилась помощь, тут же примчалась в Пропасть. Так почему я должен тебе доверять? Ты – лицемерка.
Тщательно сдерживаемое терпение треснуло по швам. Лишенный оков, ее гнев вырвался на свободу. Морриган вскинула руку и со всего маху залепила Дэмьену пощечину… и в тот же миг отлетела назад, словно подхваченная сильнейшим торнадо. Сшибла стоящий на пути пуфик, задела край низкого стеклянного столика, взмахом руки скинув вазу. Та разлетелась на мелкие осколки, а Морриган, не встретив уже сопротивления, впечаталась в стену спиной – да так, что хрустнули позвонки. Сознание помутилось, но из последних сил она прошептала: «Artego alaya». Прохладная исцеляющая нить, сотканная из воздуха и магии, оплела позвоночник, залечивая и успокаивая боль.
Дэмьен в четыре шага преодолел разделяющее их расстояние. Порывисто наклонился над ней: первая мысль, стремительно пронесшаяся в мозгу, почему-то была – хочет добить. С изумлением и неверием Морриган увидела в его глазах раскаяние. Невероятно… просто уму непостижимо. Внезапно Дэмьен напомнил ей пса, который со злости укусил хозяина и теперь смотрел на него полными вины и сожаления глазами.
– Прости. Я… я же просил так ко мне не прикасаться.
– Больной придурок, – прошипела Морриган. Со стоном поднялась. – А как я должна прикасаться к тебе?
– Нежно и ласково, – усмехнулся Дэмьен.
Подал руку, которую она с каменным видом отвергла.
– Просто скажи мне, как, черт возьми, вернуться в Пропасть к Рианнон!
– Я поставлю печать – она позволит тебе беспрепятственно проникнуть обратно, – сказал Дэмьен – сама кротость и готовность загладить свою вину.
Надо же… Значит, не так уж он черств, как казалось поначалу… Но это его буйство и нечеловеческие рефлексы… Морриган передернула плечами. Дэмьен взял ее за запястье.
– А мне точно можно тебя касаться? – ядовито спросила она. – Меня не постигнет смертельная кара?
Дэмьен закатил глаза.
– Я же извинился. И, кстати, предупреждал.
– Что ты такое, Дэмьен? Откуда это в тебе?
Холодность его взгляда, казалось, была способна превратить Морриган в ледяную статую. Она поняла, что сказала лишнее – по тому, как переменилось его обычно невозмутимое лицо. Совершенно случайно, но она надавила на его больную мозоль – или вскрыла вновь закровоточившую рану.
– Не твое дело. – Кипящая ярость сменилась пронизывающим холодом.
Не произнося больше ни слова, Дэмьен нанес на ее ладонь странную черную метку – своеобразный лабиринт линий, рун и завитков. Не выучишь, даже если очень сильно захочешь. Словно подслушав ее мысли, Дэмьен сухо сказал:
– Не пытайся его спектрографировать, запомнить или зарисовать. Здесь множество скрытых знаков, знают которые только обитатели Пропасти.
Морриган безразлично пожала плечами. Пропасть ей не дом – лишь временное пристанище. Как только Рианнон поправится, они обе уберутся отсюда. И, хотелось бы верить, что навсегда.