Морская невеста

Хамм Эмма

— Двигайтесь, милые.

Угри недовольно извивались, щелкали пастями, пока не раскрылись посередине, как занавес. Сирша все еще не видела сквозь тени, но там кто-то прятался. Что-то смотрело на нее из мрака.

Появилась бледная ладонь. Она сжала угря. Острые кости выпирали под тонкой кожей. Существо выбиралось из дома с гнездом угрей, раскрывая длинные белые волосы и тело, которое смутно напоминало человеческое, но было слишком худым.

Оно ползло по телам угрей, кряхтя, соскользнуло

на дно и поднялось на руках.

Сирша слышала о таких существах, но только в легендах. Банши оставались на суше. Они выли, предупреждая о смерти. Их крики можно было услышать рано утром или в отчаянной тьме ночи.

Они не должны были тонуть. Они не могли умереть, но и не могли находиться вечно на дне океана, словно изгнанные туда.

Эта женщина совершила нечто ужасное, раз ее так наказали. И это явно была женщина, Сирша видела, как обвисла кожа там, где раньше были изящные изгибы.

Ладони с когтями впились в грязь.

— Зачем ты тут?

— Я хочу немного твоего богатства, благородная дева, — Сирша поклонилась, как могли редкие русалки.

— Моего богатства? Зачем русалке такое? — банши поднялась на четвереньки, а потом встала. Она была высокой. Наверное, на суше она была красивой.

— У меня есть возлюбленный. Человек хочет жить в комфорте.

— Люди лишь занимают место. Они прогнали нас с наших земель, превратили нас в зверей, которые питаются их объедками.

— Он не такой, как остальные, — Сирша сцепила пальцы.

— Они все одинаковые, дитя, — банши укоризненно посмотрела на нее. — Не закрывай глаза на их изъяны.

— Я люблю его, — выпалила Сирша. — Всем естеством.

— Любишь? Любовь — выдумка, фейри не умеют любить.

— Думаю, мы можем. Нам долго говорили, что такое только для людей, и мы забыли, что это возможно. Это сильно. Я ощущаю пальцами, — она вытянула ладони, словно они могли сиять от сильных эмоций. — Он — все для меня.

Банши цокнула языком. Звук вылетел пузырьком из ее рта и лопнул с эхом.

— Я видела таких фейри, как ты. Истории заканчивались плохо.

Любопытство впилось в Сиршу. Она сжала золото, а потом прошептала:

— Что с ними случалось?

Улыбка появилась на лице банши. Улыбка была кривой и исполненной голода так, что Сирша отпрянула.

— Они умерли, — ответила фейри. — Они привязали себя к людям, чья жизнь однажды кончится. Ты знаешь, что они живут всего пятьдесят лет или около того? Сто, если повезет, но то редкие случаи. Люди хрупкие. Один миг они с тобой, а потом? — банши щелкнула пальцами. — Угасают, как свеча.

— Фейри умерли? — спросила Сирша. — Как это? Они могли вернуться в свои дома, откуда прибыли. Их семьи прогнали их?

— О, ты такая милая, — угорь отцепился от остальных и обвил плечи банши. — Они умерли

от разбитых сердец. Фейри любят всем естеством, ты сама это сказала. Он теперь часть тебя, свет, что ведет тебя. Как думаешь, что будет, когда он умрет?

Она о таком не думала. Манус всегда сиял жизнью, с чего ему умирать?

Но однажды это случится.

Сирша ощущала себя глупо. Она должна была понимать, что он умрет, и к чему это приведет. Полюбив человека, она сократила себе жизнь.

Банши пронзительно рассмеялась.

— Ты не знала? Или не думала, что такое будет. Русалочка, нужно быть ужасно глупой, чтобы связать себя с тем, чье время ограничено.

— Нет, — Сирша покачала головой. — Я не пожалею о своем решении. Я люблю его, и жизнь без любви бессмысленна. Я предпочту короткую жизнь с ним, чем долгую одной.

Другая фейри повернулась спиной к Сирше. Ее спина была прямой, длинные белые волосы окружали ее, потрескивая током. Угорь обвил ее руку, посмотрел холодно на Сиршу.

— Я… — Сирша кашлянула. — Я не хотела оскорбить, дева.

— Оскорбила.

— Я часто не так подбираю слова. Мне стоит научиться думать, а потом говорить.

— Стоит, — банши подняла ладонь, ее плечи были странно напряженными, тело не двигалось. — Бери, что хочешь, и уплывай.

Сирша связала парус, набила его до краев. Она закинула сумку на плечо, кряхтя от веса, но не желая давать банши время передумать.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— Ты — проклятая фейри, — ответила банши. — Твой человек с душой, ты знаешь. Я их видела. Белые эфемерные штуки летают по нашему миру вечность. А ты?

Сирша попала в плен черного, как бездна, взгляда. Банши сияла, ее волосы источали свет, который озарял корабль и его тени. Тысячи угрей извивались, скаля зубы.

Банши оскалила свои зубы, указала на угрей.

— У тебя нет души, ведь ты — фейри. Ты умрешь и станешь морской пеной, и никто тебя не спасет. Помни это, возвращаясь в свою теплую кровать.

Ее охватили непонятные эмоции, Сирша бросилась прочь от проклятого разбитого корабля. Банши была жестокой, одинокой, устала после многих лет изгнания. Ее слова должны были ранить.

К сожалению, они преуспели.

Сирша ощущала сомнения, впивающиеся в ее плоть, в ее решимость. Они пробивали дыры в будущем, которое она видела для себя, расплетая его на нити.

Смерть? Она и не думала о таком. Фейри не переживали из-за смерти. Они были почти бессмертными, если не погибали в войне. Русалок почти не трогали хищники, и они могли прожить тысячи лет. Она знала тех, кто был старым, как океан.

Она поежилась. Манус состарится, как все люди. Они становились слабее, уставали, смерть забирала остатки их жизни.