Морская невеста

Хамм Эмма

— Мне не нравятся взгляды людей, гадающих, кто я. Я не могу отвечать на их вопросы.

Манус склонил голову и коснулся губами кожи за ее ухом.

— Я забыл, что ты так невинна. Моя идеальная жемчужинка, не способная врать.

Она выгнулась к его поцелую. Тепло расцветало от прикосновений, согревая ее прохладную кожу. Когда она замерзла? Это было важно? Он был печью, полной страсти.

Его ладонь опустилась по ее горлу к ключицам, легла между грудей, и он ощущал биение ее сердца.

— Ты моя, — прорычал он

в ее ухо. — Моя и ничья больше.

— Я твоя.

Он вдруг оказался всюду и нигде. Его ладони скользили по ее телу, зубы тянули за ухо, бедра вжимались в ее бедра. Она извивалась под ним.

— Манус, — застонала она.

— Повтори. Снова и снова, пока не запомнишь навеки, моя жемчужина.

— Я твоя.

Ударила молния, зазвучал гром в тот же миг. Буря била по окнам, гремя ими. Серебряный свет озарял Мануса вспышками. Она следила за вспышками, словно была не в своем теле, пока он стягивал ее ночную рубашку через голову.

Шея Мануса выгнулась, он поймал зубами розовый сосок. Мышцы его спины напряглись, напоминая изгибы волн. Его пальцы впились в ноющие мышцы ее спины. Она выгнулась, позволяя ему сильнее играть ее телом.

Она потянула за его жар, ярко выраженную страсть. С каждым вдохом она все сильнее привязывалась к нему. Нити их жизней были так сплетены, что они создали лабиринт, из которого не могли вырваться.

Молния шипела. Сирша ощущала ток в воздухе, охнула, когда Манус оказался между ее ног. Его спутанные волосы щекотали ее бедра, но она не могла думать ни о чем другом, кроме ощущений, что он создавал.

Гром сотряс дом. Они могли гореть, а она и не заметила бы. Ток бежал по ее венам. Он шипел в ее голове, и она слышала только шелест волн, бьющихся об берег.

Манус скользил губами по ее телу, тепло поцеловал ее в губы.

— Ты моя.

— Твоя, — выдохнула она.

Он вошел в нее как одержимый. Она заметила сдержанное выражение на его лице в яркой вспышке света. Он отмечал ее, завоевывал, заставлял ее признать, что она была полностью его, где бы ни оказалась в мире.

Гром отозвался дрожью в ее спине, и она закричала, когда молния ударила у балкона. Комнату ярко озарил свет. Ее пират выгнулся, вонзаясь так глубоко, что Сирша не могла понять, где кончалась она и начинался он.

Они закричали вместе, как могли только влюбленные. Они вместе содрогались, соперничая своими криками с небом. Они были созданиями страсти. Даже мать-природа соглашалась, и погода отражала пылающий пожар в их душах.

Манус ласкал каждый дюйм ее тела, поклонялся ей, как богине, и наказывал ее, как рабыню. Она позволяла своим страстям вырваться наружу. Сирша молила о его ласке, шептала ободряющие слова, радостно вздыхала, когда он слушал.

Всю ночь она пыталась понять, извинялся он, уговаривал ее остаться или прощался.

Он опустился на бок и притянул ее к себе.

— Я хочу, чтобы ты была тут счастлива. Ты

же это знаешь?

— Конечно, — Сирша поцеловала его потную грудь. — Я знаю, что ты этого хочешь.

Его тело расслабилось, он засыпал, и она не мешала ему.

Сирша не могла сказать ему, что, хоть он хотел ей счастья, она не могла быть полностью счастливой. Море ждало ее там, а она жила на суше.

Она сунула голову под его подбородок, прижала ладонь над его ровно бьющимся сердцем. Биение убаюкало ее, наполнило сны тихим стуком барабана, ослабив боль в груди.

* * *

Теплые губы прижались к голому плечу Сирши. Она улыбнулась, сонно понимая, кто так ее касался.

— Манус, — прошептала она. — Пора вставать?

— Давно пора, моя жемчужина.

Она медленно повернулась на спину и открыла глаза. Он сидел на краю ее кровати, одетый в мягкие штаны и белую рубаху, расстегнутую у горла. Он собрал пряди волос кожаным шнурком. Бусины на концах дредов постукивали, когда он двигался.

Сирша вытянула руки над головой.

— Куда мы идем?

— Это сюрприз.

— Сюрприз? — она зевнула. — Манус, я не люблю сюрпризы.

Он прижал палец к ее губам, глаза блестели.

— Шш, моя жемчужина. Тебе понравится. Вылезай из кровати, служанки ждут тебя, чтобы одеть.

— Я могу одеться сама.

— Но разве не забавно, когда это делают за тебя? — он подмигнул ей и встал, оставил за собой дверь приоткрытой.

Сирша закрыла лицо руками, застонав от мысли, что нужно вставать. У нее были такие хорошие сны. Волны покачивали ее тело, рыбы мелькали в ее волосах, сильный хвост направлял ее сквозь воду…

— Миледи?

Сирша опустила руки.

— Доброе утро.

Служанки прошли в комнату, одна развела огонь, другая собралась наряжать Сиршу в то, что сама выбрала. Словно Сирша была дорогой игрушкой. Они одевали ее, заплетали волосы, пудрили лицо, а потом ставили в углу гнить, а сами в это время жили.

— Господин говорит, что надо вставать, и вы слушаетесь, — кровать задрожала. — Нельзя весь день быть в постели, миледи. Или вам нездоровится?

— Я в порядке, — прошептала она, хотя устала, но не знала, почему. Она хорошо спала ночью.

— Думаю, вы будете отлично смотреться в бирюзовом. Верно?

Служанка подняла платье, ниспадающее с ее руки на пол. Оно потрясало, было очень красивым. В нем ее талия будет узкой, и мех на плечах ее согреет, а вышивка придаст ей женственности.

Сирше было все равно.

— Да, подойдет.

Служанка сжала локоть Сирши и помогла ей встать. Они вместе подошли к маленькому столику, где служанка стала наносить слой за слоем ткани.

Сирша послушно стояла. Они могли делать с ней, что хотели, но не из-за власти над ней, а потому что знали больше нее. Обе служанки работали с ее волосами. Иначе один человек заплетал бы такую длину часами.