Морская политика России 80-х годов XIX века
Шрифт:
Правда, обеим сторонам предстояло длительное согласование деталей пограничной линии. Делимитационная комиссия отправилась из Баку в Михайловский залив на шхуне «Лоцман» вечером 10 октября 1885 года [595] . Окончательное же соглашение было подписано в Петербурге лишь 10/22 июля 1887 года. Но уже к середине мая 1885 года факт принципиального решения вопроса стал очевидным, поэтому 28 июля А.Н. Корф запросил И.А. Шестакова, нельзя ли снять стесняющие торговое судоходство минные заграждения. В тот же день управляющий дал разрешение, и к 3 июля эта работа была окончена [596] .
595
РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 83. Л. 23.
596
РГАВМФ.
На других театрах жизнь также возвращалась в мирную колею. 1 июня большая часть миноносок из отряда контр-адмирала М.Д. Новикова окончила кампанию, остальные приступили к исполнению обычной программы плавания [597] . То же происходило и на Черном море.
Иначе поступили англичане. Снаряжавшиеся ими резервные корабли были сведены в эскадру и 28 мая под командованием адмирала Д. Хорнби отправились к берегам Ирландии для учений [598] . Видимо, Сент-Джемский кабинет хотел иметь под рукой отлаженный инструмент давления на Петербург.
597
РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 73. Л. 40.
598
РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 70. Л. 11.
Между тем, на берегах Невы не стремились к продолжению конфронтации. Миролюбивые настроения подкреплялись выяснившимся перерасходом средств в дни кризиса. Одно только Морское министерство сверх обычных ассигнований потребовало 543 000 руб. на оплату изготовленных заводом Лесснера 50 мин Уайтхеда, а также заказанных за границей 46 скорострельных пушек Гочкиса, боеприпасов, стального троса для минрепов и купленного в Англии угля. 23 мая И.А. Шестаков препроводил Н.Х. Бунге копию высочайше утвержденного 20 мая доклада по этому вопросу и просил открыть соответствующий кредит, что министр финансов и сделал 29 мая [599] . Вычесть эту сумму из министерского бюджета было невозможно в силу высочайшего повеления от 29 апреля, которым он устанавливался в размере 40 млн руб. на 10 лет. Но, рассматривая представленный И.А. Шестаковым проект сметы на 1886 год, Департамент экономии обратил внимание, что в нее не вошла помильная плата Добровольному флоту, увеличившая испрашивавшиеся ассигнования в совокупности до 40 786 483 руб., и на заседании 21 ноября потребовал сократить общий итог до установленного размера за счет исключения части расходов на береговое довольствие, продовольствие и прочее [600] .
599
РГИА. Ф. 565. Оп. 1. Д. 213. Л. 4–8.
600
РГИА. Ф. 1152. Оп. 10. 1885 г. Д. 637 е. Л. 732–733 об.
События весны 1885 года с очевидностью продемонстрировали российскому правительству неподготовленность страны к войне с Англией, что заставило Петербург впредь уклоняться от жесткого столкновения с Лондоном на международной арене. Однако и британская сторона, оказавшаяся в период кризиса в изоляции, не позволявшей ей нанести своему противнику самый чувствительный удар — на Черном море, и осознавшая уязвимость своих колоний, также старалась не перешагивать роковой черты. Поэтому последовавшая за урегулированием Афганского кризиса дипломатическая борьба против английского присутствия в порте Гамильтон обошлась без бряцания оружием.
Началась она в мае 1885 года сделанным через посла в Лондоне, Е.Е. Стааля заявлением, что Россия не останется равнодушной к захвату Гамильтона. Одновременно через посланника в Пекине, С.И. Попова, российское правительство предупредило Китай, что в случае одобрения им предпринятого англичанами шага, оно будет вынуждено занять другой корейский порт. В Петербурге также приняли решение прозондировать в Сеуле почву для соглашения на условиях, о которых П.Г. Маллендорф говорил А.Е. Кроуну: протектората России над Кореей, аренды залива Унковского (Енильман) или порта Лазарева, обучения корейских войск российскими инструкторами. 14 мая Н.К. Гирс сообщил И.А. Шестакову, что император согласился послать с этой целью в Сеул А.Н. Шпейера, в распоряжение которого необходимо выделить корабль. 17 мая управляющий телеграфировал А.Е. Кроуну во Владивосток приказание отрядить один из клиперов. Вместе с тем, у адмирала родилась идея организовать пересылку донесений представителя в Корее, используя один из восточных портов страны, например порт Лазарева, куда мог бы заходить российский корабль [601] .
601
РГАВМФ.
18 — 23 мая через посланника в Японии, А.П. Давыдова, А.Н. Шпейера проинструктировали, и он отправился в Чемульпо на «Опричнике». Однако к тому времени, когда советник добрался до Сеула, английскому правительству стало известно о контактах российских представителей с П.Г. Маллендорфом и содержании бесед с ним. Британская печать немедленно подняла шум. Посланник в Пекине, О'Конор, потребовал удаления П.Г. Маллендорфа и встретил понимание китайских сановников, также встревоженных этими известиями. Под их давлением ван дезавуировал все предложения и сместил немца с занимаемых постов. А.Н. Шпейеру удалось лишь добиться согласия корейцев не передавать порт Гамильтон англичанам.
В дальнейшей борьбе с Лондоном Петербург попытался заручиться поддержкой Берлина, но О. фон Бисмарк отказал, так как был заинтересован в обострении англо-российских отношений: это ставило Россию в зависимость от позиции Германии по вопросу о проливах, а Англию отвлекало от начавшейся колониальной экспансии немцев в Африке и Океании. Зато Япония, лишь недавно, 6/18 апреля подписавшая с Китаем Тяньцзинскую конвенцию, урегулировавшую их отношения к Корее, и не желавшая появления там третьей державы, подключилась к протестам против занятия англичанами Гамильтона. Правда, Ли Хунчжан, ссылаясь на стремление Петербурга к протекторату над Кореей, предложил японскому посланнику Еномото антироссийской союз, но А.П. Давыдов постарался убедить Иноуе, что Россия никаких переговоров о протекторате не вели. К тому времени его целесообразность уже была поставлена под сомнение С.И. Поповым, а затем и бароном А.Н. Корфом. Официальную линию Министерства иностранных дел Н.К. Гирс сформулировал во всеподданнейшей записке от 18/30 июля 1885 года, утверждая, что в Корее следует поддерживать status que сосредоточившись на удалении англичан из Гамильтона [602] .
602
Нарочницкий А.Л.Указ. соч. С. 382–389.
Впрочем, последнюю задачу российской дипломатии тогда решить не удалось тем более, что осенью ее внимание отвлекли события в Европе.
Глава 9
Морская политика России в бассейнах Черного и Средиземного морей в середине 1880-х годов. Блокада Греции международной эскадрой в 1886 году
Морское министерство с окончанием Афганского кризиса вернулось к текущим делам. И.А. Шестаков занялся приемом в казну Обуховского завода, осмотром Кронштадта, форты которого в это время инспектировал начальник окружного артиллерийского управления, генерал-лейтенант Н.Е. Штаден. Кронштадтские рейды один за другим покидали уходившие в традиционные районы боевой учебы Минный, Артиллерийский и Шхерные отряды. То же самое, хотя и в гораздо более скромных размерах, происходило на Черном море. Впрочем, задачи, поставленные возрождавшемуся флоту, создавали вокруг боевой подготовки черноморцев особую атмосферу.
Еще в конце мая, едва улеглась тревога, вызванная слухами о возможном прорыве британской эскадры в Черное море, военный агент в Афинах, полковник А.П. Протопопов представил П.С. Ванновскому записку «об организации наблюдения за движением английского флота в Средиземном море». Обсудив ее в Главном штабе, военный министр 14 июня обратился к Н.К. Гирсу с просьбой учредить надзор за военными кораблями всех великих держав, а также английскими войсками и транспортами, «передвигающимися по Средиземному морю и Суэцкому каналу», силами консулов в Гибралтаре (или Алхесирасе), Мальте, Порт-Саиде и на острове Тинос, «чтобы угадать планы противника и определить степень опасности, угрожающей побережью Черного моря». При этом П.С. Ванновский, сомневаясь в благонадежности консулов из иностранцев, интересовался, нельзя ли в Гибралтар и Порт-Саид назначить «агентов из русских подданных».
Так как А.П. Протопопов предлагал создать сеть наблюдательных пунктов в Архипелаге, то по его просьбе посольство в Афинах запросило мнения консула на Цикладских островах, С.Л. Свиларича. Последний составил проект учреждения новых агентств на островах Милос, 3еа и Наксос (или Парос). Однако возвращавшийся из Европы через Афины И.А. Шестаков раскритиковал эту идею, заметив, что острова расположены слишком близко ко входу в Дарданеллы, и «неприятельские суда успеют дойти по на значению почти во столько же времени, сколько потребуется для доставления нам сведений о проходе их» [603] .
603
РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 69. Л. 14–19.