Морская война на Адриатическом море 1914-1918
Шрифт:
Из Лондона ему тотчас ответили: «Прекрасно, держитесь крепко; война неминуема.» [10] Немного спустя У. Черчилль, с согласия министра иностранных дел, дал ему приказ атаковать после предупреждения Goeben, в случае если последний попытается напасть на французские транспорты. Однако совет министров, собравшийся несколько мгновений позже, решил, что никакое военное действие не должно быть предпринято до истечения срока, фиксированного ультиматумом, который Великобритания накануне вечером предъявила Германии, т. е. до 12 часов ночи. В 19 часов телеграмма осведомила об этом адмирала Мильна и командовавшего группой Кеннеди. «Мы вряд ли отдавали себе отчет, — пишет У. Черчилль. — во что эта почтенная щепетильность должна была обойтись нам и всему миру.»
10
В Англии «первый морской лорд» являлся главнокомандующим морскими силами Британской империи, и главнокомандующие британскими морскими силами на отдельных морских театрах находились, по отношению к нему, в положении командующих отдельными армиями по отношению к главнокомандующему. Они призваны только проводить в жизнь планы операций, разрабатываемых первым морским лордом при содействии непосредственно ему подчиненного морского генерального штаба. В результате полной централизации в адмиралтействе разведывательной службы и надежности связи, влияние первого морского лорда, выходя за пределы стратегии, нередко распространялось и на область тактики (А. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 24 стр.).
В действительности, в момент
Адмирал де Ляпейрер должен был бы быть осведомлен об этой встрече: в 20 часов все корабли флота, в том числе и Courbet, получили из Алжира сообщавшую о ней телеграмму, которая вследствие ошибки, оставшейся до сих пор не объясненной, не дошла до сведения главнокомандующего. В результате, последний не внес никаких изменений в свои планы; группы A и B, после крейсерства в продолжение всей ночи в надежде войти в соприкосновение с Goeben, если бы он появился для обстрела Алжира, застопорили машины перед этим портом в 4 ч. 30 мин. утра 5 августа, почти в тот момент, когда германские крейсера входили в Мессину. Адмирал тотчас же условился с командиром 19-го корпуса о формировании и отправке конвоев, которые они оба считали необходимыми, несмотря на повторные указания правительства. [11] Различные телеграммы, сообщавшие о воображаемых боевых схватках на западе, сообщение о том, что германский угольщик стал на якорь на рейде Пальмы, [12] предложение министра распределить подводные лодки 1-го дивизиона по портам Прованса, чтобы защитить эти порты от Goeben, укрепили адмирала в убеждении, что противник угрожает непосредственно нашим перевозкам, и что основным театром борьбы на данном отрезке времени является западная часть Средиземного моря. [13] В результате, считая основной своей обязанностью эскортирование конвоев, первый из которых должен был отправиться в тот же день, он принял соответствующие меры, еще ничего не зная о встрече, имевшей место накануне.
11
Адмирал Даррие, говоря об эскортировании транспортов, в августе 1914 г., писал: «Североафриканские войска, несмотря на свое мужество, проявили известную робость перед посадкой на суда, когда они узнали об обстреле Бона и Филиппвилля и о нахождении германских крейсеров у берегов Алжира … Прибытие сильного эскорта вернуло войскам уверенность и энтузиазм, и это обстоятельство являлось, по моему мнению, существенным моментом, говорившим в пользу организации конвоев и непосредственного прикрытия» (A. Thomazi. La guerre navale dans la Mediterranee. Paris. 1929, 20 стр.).
12
3-го числа вечером адмирал получил следующую информацию из Парижа: «Германский грузовой пароход стал на якорь на рейде Пальма (Балеарские острова); предполагают, что это угольщик для германских крейсеров». (A. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 39 стр.).
13
Опасение адмирала де Ляпейрера в действительности базировалось на более непосредственной информации о германских крейсерах. «Семафоры, - писал адмирал де Ляпейрер,- сообщали мне через старшего морского начальника в Алжире (телеграмма, полученная в 23 часа 4-го числа): 1) что неприятельский крейсер находился в 17 ч. 30 мин. в 10 милях к северо-западу от маяка о-ва Сиригина; 2) что германские крейсера находились в 23 часа в районе мыса де Фер, в то время как Оран сообщил в 16 ч. 30 мин., что «имела место перестрелка между батареями береговой обороны и кораблями». В этой путанице противоречивых сообщений, - писал он в заключение, - трудно было разобраться». (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Paris. 1920. 97 стр.)
Командующий группой Кеннеди, потеряв соприкосновение с немцами, рассчитывал держаться в течение ночи к северу от Сицилии с тем, чтобы утром на следующий день быть у северного входа в Мессинский пролив. Но адмирал Мильн к 18 часам 4 августа получил сообщение, что итальянское правительство объявило о своем нейтралитете, и указание, что он должен считаться с таковым, не приближаясь со своими кораблями ближе, чем на 6 миль, к итальянским берегам. Он приходит в результате к выводу, что если Goeben войдет в Мессинский пролив, он не сможет его там преследовать, и назначает рандеву Indomitable и Indefatigable на следующий день, 5 августа, в 11 часов в открытом море у Пантелларии, на полпути между Сицилией и Тунисом. Отправив вместе с тем Gloucester в южную часть Мессинского пролива, чтобы контролировать выход из него, он предписал адмиралу Трубриджу держаться со своими броненосными крейсерами вблизи Отрантского пролива. В час ночи он получил сообщение об открытии военных действий между Великобританией и Германией.
Goeben и Breslau в 4 часа 5 августа вошли в Мессину. Их угольные ямы. были почти пусты; безусловно необходимо было их наполнить, чтобы добраться до Константинополя. Адмирал Сушон потребовал соответствующего разрешения у итальянских властей, но натолкнулся на формальный отказ: нейтралитет Италии не позволял ей снабжать корабли воюющих стран. Кроме парохода General, погрузившего предельное количество угля, которое он мог только принять в течение двух предшествующих дней, в порту находился английский угольщик, нагруженный углем для фирмы Стиннес. Немцы подпоили капитана, который не знал еще об объявлении войны, задержали его и несмотря на вмешательство английского консула добились выдачи его груза. Оба крейсера погрузили уголь с предельной поспешностью, но приемка потребовала более 24 часов; по истечении этого времени пребывания в порту они должны были бы быть интернированы. Итальянские офицеры пришли вечером, чтобы осведомить об этом адмирала Сушона, но он с большим присутствием духа ответил, что срок должен считаться с момента, когда ему было сделано официальное сообщение. Он выиграл таким образом 15 часов, которые позволили отряду закончить приемку. [14]
14
«Два обстоятельства заставили Сушона принять меры к обеспечению возможности пополнения запасов топлива в пути: во-первых, уголь, принятый в Мессине, по своему качеству не являлся лучшим для военных кораблей, и во-вторых, вследствие переутомления личного состава и особых условий погрузки с неприспособленных для этой цели торговых судов не удалось заполнить угольных ям». (Г. Лорей. Операции германо-турецких военно-морских сил в 1914-1918 гг. Москва. 1934 г. 26 стр.)
В течение этого времени поступавшие из Берлина телеграммы поставили его в известность о затруднениях, которые возникали со стороны оттоманского правительства для разрешения Сушону входа в Дарданеллы, несмотря на заключенное Турцией 3 августа секретное соглашение с Германией. Ему предоставлялся выбор между Полой и Константинополем; сознавая значение, которое должно иметь его присутствие в Турции, Сушон решил отправиться туда, как это было ранее решено, и просил адмирала Антона Гауса, командовавшего австрийским флотом, облегчить ему форсирование блокады, которую предполагал вокруг Мессины. Выслав [15] General вперед, чтобы обеспечить свою телеграфную связь с германским посольством в Турции, [16] он в 17 часов 6 августа снялся с якоря.
15
«Адмирал Сушон не скрывал своих опасений: он дал телеграмму в Берлин, германскому морскому агенту в Вене
16
General вышел из Мессины 6 августа в 19 часов … ввиду того, что черно-бело-красные марки на трубах германской восточно-африканской линии, при исключительно прозрачном воздухе, уже издалека выдавали неприятельским крейсерам национальность парохода, трубы и вентиляторы за ночь перекрасили в черный цвет, и с рассветом General наружно напоминал голландский почтовый пароход Роттердамского Ллойда, мирно совершавший свой путь в Порт-Саид» (Г. Лорей. Операции германо-турецких военно-морских сил в 1914-1918 гг. Москва. 1934. 30 стр.)
Поскольку в это время Германия уже находилась в войне с Англией, адмирал Сушон не мог не считаться с тем обстоятельством, что новая встреча с британскими линейными крейсерами уже не окончится так, как окончилась 4 августа. Сушон опасался также и того, что французский главнокомандующий, осведомившись о его остановке в Мессине, выделит против него силы, способные дать бой с уверенностью в победе.
Для французов, однако, единственной заботой продолжало оставаться обеспечение воинских перевозок. Алжирский конвой (7 пароходов) отправился 5 августа вечером в Сет под эскортом группы В; группа С направилась на соединение с Оранским конвоем; четыре линейных корабля первой эскадры и 1-я легкая бригада направились в Филиппвилль, чтобы взять там под свою защиту единственный находившийся в готовности войсковой транспорт Medjerdah, который должен был сняться 6 августа с якоря вместе с этим внушительным эскортом. Наконец, «отряд линейных кораблей особого назначения», составленный из линейных кораблей Courbet, Condorcet и Vergniaud под флагом главнокомандующего, идет к северу, чтобы искать Goeben в районе Балеарских островов.
В 12 ч. 30 мин. 5 августа радиограмма из Бизерты сообщила, наконец, адмиралу де Ляпейреру, находившемуся в этот момент в 50 милях от Алжира, что германские крейсера были замечены накануне к северу от Сицилии шедшими на восток. Адмирал, продолжая идти тем же курсом, соединился утром 6 августа вблизи Ивицы с France и Jean-Bart и эскортировал их до подхода к Сет.
Только в 12 ч. 45 мин. 6 августа ему стало известно о присутствии Goeben и Breslau в Мессине; после полудня радиограмма из Парижа подтвердила это сообщение, добавив: «есть основания опасаться, как бы австрийский флот не пришел к ним на помощь, и в этом случае английские морские силы могут оказаться недостаточными». Но «отряд линейных кораблей особого назначения» уже имел ограниченные запасы угля, которые не могли позволить ему столь значительного удаления от базы без производства предварительной приемки. Главнокомандующий рассчитывал на группу А, находившуюся восточнее других, для того, чтобы оказать содействие в случае, если таковое понадобится. Впрочем, он продолжал считать, что Goeben либо идет на соединение с австрийским флотом, либо попытается прорваться в Атлантический океан. Ляпейрер знал также, что его британский коллега, о котором он, впрочем, не имел никаких непосредственных известий, готов преградить оба эти пути. [17] Никто не ожидал, [18] что немцы попытаются прорваться в Константинополь, а если бы эта мысль и возникла, то их считали бы заведомо разоруженными согласно международному праву. Выход австрийцев, с которыми мы не находились в войне и которые были значительно слабее нас, не внушал опасений. С другой стороны, главнокомандующему телеграфировали из Парижа о том, что германские лайнеры, оборудованные под вспомогательные крейсера, готовы выйти из Генуи и что другие идут в Средиземное' море через Гибралтар. Ему сообщили также о крейсерах, якобы за меченных в районе Канарских островов, и потребовали, чтобы он их уничтожил. Ляпейрер имел, таким образом, основания полагать, что его воинским транспортам угрожают непосредственные опасности, а потому продолжал их эскортировать. [19] Он предложил также английскому адмиралу довольно ограниченную поддержку: Juriendela Graviere и три старых броненосных крейсера из Бизерты для наблюдения за выходом из Мессины.
17
«Точка зрения адмирала Мильна совершенно совпадала с таковой французского адмирала: «Адмиралтейство, - заявил он, - особенно беспокоила мысль о том, чтобы не дать германским крейсерам прорваться в Атлантический океан. Никогда не возникало малейшего опасения по поводу того, что они могли скрыться в другом направлении. Мое личное мнение также было, что они направляются к западу … В ночь с 3-го на 4-е число это мнение было подкреплено полученной от адмиралтейства телеграммой, предписывавшей «отправить полным ходом два линейных крейсера, чтобы не допустить выхода Goeben из Средиземного моря». (A. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 43 стр.)
18
Ввиду того, что направление Goeben и Breslau в Дарданеллы явилось неожиданным и для немцев и для союзного главнокомандования на Средиземном море, представляется интересным отметить, что русское морское командование при разработке оперативных соображений и планов по Черноморскому театру учитывало, при расчете сил противника, и германские крейсера, с момента появления последних на Средиземном море можно думать, что о своих опасениях в этом вопросе оно осведомило и французский морской генеральный штаб.
19
«Три конвоя были сформированы в Оране, Алжире и Филиппвилле, откуда они вышли под сильным эскортом. Последний конвой следовал через Аяччо, чтобы принять там войска с Корсики, и пришел в Марсель. 7 августа прибыли в Сетт семь транспортов из Алжира; семь, вышедших из Орана, пришли 8 августа. Окончив разгрузку, они отправились обратно по своим портам и совершили второй рейс, в составе конвоев, из Алжира 10 августа и из Орана - 15 августа. Затем переброска войск производилась отдельными транспортами, как это уже с 6 августа было сделано, при переброске войск из Марокко. Всего было переброшено из Алжира и Туниса 38000 чел. и 6800 лошадей на 46 транспортах и из Марокко 11000 чел. и 5000 лошадей на 43 транспортах» (A. Laurens. Capitaine de Fregate. Precis d'Histoire de la guerre navale 1914-1918. Paris. 1929. 25-26 стр.)
Адмирал Мильн, собравший к 11 часам 5 августа свои три линейных крейсера, послал Indomitable, нуждавшийся в приемке угля, в Бизерту. Сам же с Inflexible и Indefatigable крейсировал между Сицилией и Сардинией, чтобы преградить Goeben путь на запад. Вечером он узнал от Gloucester, что германские крейсера находятся в Мессине. Его место в эту минуту было в 100 милях к западу от Сицилии; он продолжал оставаться на своем посту, имея все время в виду обеспечение французских воинских перевозок. Утром 6 августа он принял решение идти для наблюдения за северным выходом из Мессинского пролива и, следуя экономическим ходом к северу от Сицилии, получил радиограмму Gloucester о том, что неприятельские крейсера вышли из Мессины и направились к востоку. Полученные инструкции запрещали ему заходить в территориальные воды Италии, и он вынужден был огибать Сицилию с запада. В 23 часа поступило разрешение адмиралтейства пройти через Мессинский пролив, но было уже слишком поздно.
С момента выхода немцев Gloucester (командир Ховард Келли) неотступно следовал за ними, чтобы информировать командование об их действиях. Он видел их огибающими берег Калабрии, все время держащимися в пределах территориальных вод, как будто с намерением войти в Адриатику; потом в 23 часа они взяли курс на Матапан. Он тотчас донес об этом адмиралам Мильну и Трубриджу, несмотря на усилия Goeben помешать его радиотелеграфированию.
В этот момент адмирал Мильн находился в 30 милях к западу от Сицилии, слишком далеко от немцев, чтобы иметь возможность их догнать. К тому же его крейсера нуждались в приемке угля: