Морские были
Шрифт:
Когда Крашенинников явился в Большерецкую приказную избу, предъявил документы и спросил о положенном ему жаловании, канцелярский чиновник ответил удивленно:
– Жалование?! Какое жалование? Мы здесь и сами его не получаем по несколько лет!
– Но я должен вести научные работы, а для этого исходить и изъездить всю Камчатку...
– Это уже ваша воля, - равнодушно молвил чиновник.
– Наука не по моей части.
В течение двух лет Крашенинников не получал жалования. Все его напоминания и жалобы, посланные в Охотск, в Якутск и в Петербург, были безрезультатны. Молодого ученого это, впрочем, не особенно
Но и здесь, среди простых людей - рыбаков, охотников, служилых казаков, - Крашенинников нашел и участие, и помощь. Эти люди понимали, какую большую и благородную задачу поставил перед собой исследователь. Он должен был описать не только границы огромного полуострова, не только перечислить его реки и вулканы. Путешественник твердо решил побывать на всех реках Камчатки, что текут в океан и в Пенжинское (Охотское) море, описать все реки Охотского края, до самого Амура. Одна лишь эта задача выглядела величественно, быть может, выше сил одного человека. Но Крашенинников решил, кроме того, собрать подробные сведения об открытии Камчатки, о присоединении камчатских племен к России, о судьбах приказчиков, управлявших первыми камчатскими острогами, о жизни камчатских казаков.
Народы, населяющие Камчатку, их прошлое, их труд, язык, обычаи, культура, религия, - все это должно было стать содержанием задуманной Крашенинниковым книги. Сведения обо всем этом ученый мог бы получить от живших на Камчатке казаков. Однако он решил, что должен сам все видеть и слышать, побывать в селениях камчадалов, коряков, курил, жить с ними в юртах, слушать их предания и песни, изучить их язык, чтобы потом рассказать о народах Камчатки без посторонних досужих выдумок.
В книге нужно поведать и о природе Камчатки, о ее вулканах и горячих ключах, о металлах и минералах, растениях и наземных животных, о рыбах, птицах и насекомых - обо всем, чем богат или беден далекий неизученный край.
И вот в корякском селении, заброшенном в безвестной глуши на берегу Пенжинского моря, у реки Нукчана, неожиданно появляется неизвестный человек. Его не остановили в пути ни стужа, ни метель, ни горные перевалы, ни коварные полыньи на реках...
Коряки внимательно присматриваются к гостю. Он безоружен. С ним только один проводник. Казаки, опасаясь нападений, обычно ездят крупными, хорошо вооруженными отрядами, а этот человек, возможно, бежал от русских властей или сбился с дороги. Так или иначе, он пришел с миром.
И коряки дают пришельцу место у своего очага.
Путник, оказывается, неплохо знает корякский язык, знает, как поздороваться, как войти в юрту, какие сказать слова.
Кто же этот загадочный человек?
Неторопливо и спокойно рассказывает он о себе, о долгом пути через Сибирь, о далеком городе Петербурге...
Удивленные, слушают коряки русского человека, проехавшего тысячи километров, чтобы посидеть у их огня. Так вот зачем он пришел! Он хочет рассказать в России о древнем этом племени, о славных
Нежданного гостя все здесь интересует: одежда корякских женщин, причитания шаманов, лекарства из тундровых трав, самодельная посуда... Неутомимо скользит по бумаге черное острие палочки, которую он держит в руке, и это острие оставляет на чистом белом листе узорные каракули и завитушки. Потом человек смотрит на эти завитушки и слово в слово повторяет все, что услышал здесь.
Значит, гость говорил правду: он довезет в Россию и славные имена воинов, которыми гордится племя, и лучших охотников имена, и рассказ о том, как встретило его племя - дружбой и лаской. Он ничего не забудет.
Позже Крашенинникова видят на юге Камчатки, в селении курил, в юртах ительменов (камчадалов), на охоте вместе с ними, и на рыбной ловле, и за сбором лечебных трав...
Два года, проведенных Крашенинниковым в непрерывных разъездах по Камчатке, в кочевьях и стойбищах ительменов, коряков и курил, раскрывают еще неведомый науке самобытный мир этих племен, а его работы в архивах приказных изб дают много новых материалов об открытии русскими Камчатки.
В течение этих двух лет ученый ведет полуголодную, полную лишений жизнь, однако еще не пройденные тропы, не нанесенные на карту реки и горы снова и снова зовут его в путь...
Через три года, в сентябре 1740 года, на Камчатку прибыл русский ученый Георг Стеллер. Он встретился с Крашенинниковым. Перед ним стоял закаленный, пытливый, мужественный человек. Опытный натуралист, Стеллер удивился объему исследовательских работ, которые успел провести Крашенинников. Что-то похожее на зависть испытал Стеллер в те минуты.
С приездом известного ученого чиновники из приказной избы, поняв, что допустили немалую оплошность, выплатили Крашенинникову его двухгодичное жалование, и неутомимый исследователь снова отправляется в дорогу. Ни проливные осенние дожди, ни разливы рек, ни злые пурги, - ничто не останавливает отважного путешественника.
Около четырех лет прожил Крашенинников на Камчатке, совершив за это время свой неоценимый научный подвиг, сделав все, что было в его силах, лишь бы родина как можно больше узнала о дальней земле своей - Камчатке.
И вот снова - Петербург, и чопорный чиновный мир, равнодушно встретивший ученого. Прошло ровно десять лет после того, как покинул Крашенинников столицу. Одни не знают его, другие просто забыли... Но есть же в Академии Ломоносов! Неужто и он позабыл?..
Нет, Михаило Васильевич все помнит! Торопливо шагает он навстречу Крашенинникову, радостно смеется и крепко обнимает его...
– Прибыл, Колумб камчатский?! Наконец-то прибыл!.. Богатый, наверное, "улов" у тебя, Степан Петрович?.. Поздравляю, поздравляю! Теперь снова за дело. Книгу нужно писать. Россия ждет этой книги...
– Такая книга будет, - взволнованно отвечает ему Крашенинников.
– Она уже здесь вот, в сердце у меня...
Но и сам великий ученый и поэт был одиноким в петербургской чиновническо-дворянской среде. Сановное дворянство не могло простить ему простого происхождения из поморов.
Крашенинников был таким же сыном простолюдина, и его в Петербурге ждала беспросветная нужда.