Морские глубины. 2. Песнь бездны

Хамм Эмма

Он уже подумал было, что она лишилась дара речи от удовольствия, но она открыла свои теплые синие глаза и извернулась в его руках. Вцепившись в него ногами, она сползла ниже, пока он не оказался ровно там, где хотел в нее войти.

— Я не смогу остановиться, как в прошлый раз, — сказал он, низко, рычаще. — Их не просто так два, калон. Тот раз был только началом.

— Тот раз был изучением, — ответила она. Ее глаза пылали так же сильно, как его, и она опустила руку между ними, чтобы взять его член. — А этот раз — для меня.

Он не имел ни малейшего

понятия, что она пыталась сказать, пока она не направила его в себя.

Стиснув зубы, на этот раз уже он закрыл глаза, пока она водила его концом вверх и вниз по своей мокрой щелке. Боги, как же она была горяча. Так горяча, что согревала его до самой глубокой точки. Он хотел, нет, нуждался в большем. Хотел двигаться в ней, как она его научила. Хотел почувствовать ее вокруг себя, как она будет сжиматься при каждом движении.

И она ответила ему. Качнулась к нему бедрами и опустилась вниз, пока не достала до самой его чешуи.

Они оба ахнули, когда он вошел в нее. Какой же она была узкой. Каждый раз.

— Аня, — прошипел он.

Опершись руками о его плечи, она начала двигаться вверх и вниз.

Она двигалась, прижавшись к нему и выгибаясь навстречу ему бедрами, пока наконец у нее не вырвался протяжный вздох и не присоединился к остальным пузырям. Сияя в свете цветного калейдоскопа, она сказала то, что шокировало его еще сильнее.

— Хочу оба сразу.

Она едва дышала, и он был уверен, что ослышался.

— Оба?

Такого в его народе не делали. Они определенно любили долгий секс. Два были лучше одного, потому что так самка точно оплодотворялась, — по крайней мере, так считалось. Ему просто нравилось, что он мог оставаться с ней дольше, чем любой из человеческих самцов.

— Оба, — повторила она с такой уверенностью, что он не стал возражать.

Только как она собиралась это сделать? Он не знал, что и думать.

Но тут она слезла с него и взяла оба его члена в руку. Они притерлись друг к другу концами — один теплее другого после ее тела. Дайос не мог говорить. Даже дышать не мог. Мог только замереть, пока она крепко сжала его в своей маленькой ручке и прицелилась.

— Аня, может, стоит…

Она опустилась. Сначала только на узкие кончики — с ними было проще, чем с широкой частью.

У Дайоса вырвался долгий вздох, и она посмотрела на него. Ее зрачки были расширены, словно от наркотиков.

— Черт.

Нужно было сказать ей остановиться. Что это было опасно, что она все еще выздоравливала. Но она только что показала ему врата рая, как мог он отказаться от такого дара? И Дайос положил руки ей на бедра, держа их широко разведенными, и вжался перепонками в разгоряченную кожу.

— Надо же, как ты хорошо справляешься, — пробормотал он, едва выговаривая слова в порыве страсти. — Откройся мне.

— Дайос, — всхлипнула она, опускаясь еще ниже, впуская еще больше его внутрь себя.

— Знаю, — прошептал он, подаваясь бедрами навстречу, чтобы помочь ей. — Знаю. Ты так сильно меня хочешь, правда? Хочешь этого?

Она кивнула,

прикусив нижнюю губу и глядя вниз, где они соединялись. Вместе они смогли протолкнуть его в нее целиком. Сантиметр за сантиметром. Пока ему не стало сложно дышать, потому что ему было настолько тесно, а ее всхлипы начинали немного настораживать.

— Калон? — хрипло спросил он.

— Тебя так много, — прошептала она.

— Посмотри на нас. — Положив руку ей на затылок, он снова повернул ее лицом к ним. — А теперь попроси меня.

У нее снова вырвался всхлип, от которого он чуть не кончил. Но нет, нельзя. Он был нужен ей. Он знал это. Она тоже.

Прикусив губу, которую он так хотел накрыть своими, она простонала:

— Пожалуйста.

Больше он не выдержал.

Дайос резко вошел в нее до конца. Они оба склонились друг к другу, соприкоснувшись лбами и порывисто дыша. Чешуя к коже. Сердце к сердцу. Он был внутри ее, оба его члена были внутри ее, и он совершенно не мог думать.

— Двигайся, — простонала она. — Двигайся же, Дайос.

Он повиновался. Он входил в нее снова и снова, наблюдая, как она извивается в его руках. Нажал пальцем на бусинку сразу над местом их воссоединения, и Аня пропала. Она сжалась вокруг него с такой силой, что перед его глазами заплясали звезды, но ему было мало. Ему всегда было мало. Так что он вошел в нее еще резче, желая ее, нуждаясь в ней каждым сантиметром, зная, что это единственная женщина в его жизни, теперь и навсегда.

Кончая, он был готов поклясться, что его выбросило в иное измерение, где существовали только они вдвоем.

Немного придя в себя, Дайос вышел из нее, и мерцающее доказательство их любви разлилось в воде. Поцеловав Аню в макушку, он крепко обнял ее.

Дайос, как всегда, был не очень разговорчив. Не знал, что сказать. Поэтому он сложил рукой знаки: «Я люблю тебя». Мира научила его этому, когда он спросил ее, не знает ли она еще слова из языка, которые не показала ему Аня.

Все изуродованные кусочки его души воссоединились, когда она повторила знак и сложила их руки вместе. Потому что она любила его именно так, как ему было нужно, даже если он сам об этом раньше не подозревал.

ЭПИЛОГ

АНЯ

— Думаешь, получится? — спросила Аня, разглядывая чудовищное сооружение перед ними.

— Уверена. — Мира зависла рядом, сидя на хвосте Арджеса, который разговаривал с другими ундинами за их спинами. — Я за свою работу ручаюсь, поэтому точно знаю, что будет, когда мы дадим воздух. Думаю, это будет лучшее, что я в этой жизни соорудила.

Может, она и была права.