Морские короли. Перекрестки

Гончарова Галина Дмитриевна

– Ладно. Будем рассчитывать только на себя. А с Даланом поговорить придется. Вы учтите, что лучший вариант сейчас, если он уедет. И, скорее всего - я.

Судя по выражению лица Арона - он был уже согласен. Катись, дорогая, и слишком опасного пасынка с собой прихвати. А если где сгинете, так и еще лучше будет!

Ну, помирать Алаис не собиралась, а вот взять за шкирку Элайну и серьезно поговорить с Даланом - вполне. Дайте только до Рентара добраться.

***

–

Можно ли ей доверять?

Этот вопрос Алаис предусмотрела. А вот ответ Элайны - нет.

– Безоговорочно.

Супруги лежали голова к голове. Не для интима, нет, просто так шептаться удобнее, никто ничего не услышит, хоть ты в замочную скважину заползи.

Арон так удивился что даже приподнялся, поглядел на супругу.

– Лайни, ты всерьез?

– Арон, а ты еще не понял? Она... она такая же, как и Шеллен.

Вот этого мужчина точно не ожидал. И рухнул обратно, едва не прищемив супруге нос.

– Атрей?

– Нет, я бы знала. Но кто-то из других родов.

– С чего ты решила?

– Это сложно объяснить, - Элайна покрутила запястьем в воздухе, рисуя что-то непонятное.
– Как она двигается, как разговаривает, как держит голову, совершенно неосознанные жесты... Шеллен тоже так же... когда они себя не контролируют, это прорывается через любые маски.

– Интересно, кто?

– Кто угодно. Карст, Лаис, может быть, Тимар. Не Атрей - это точно, я бы знала. И не Карнавон, там герцогиню ищут до сих пор.

– А это не может быть она?
– вдруг озаботился Арон. О пропаже герцогини Карнавон знали все заинтересованные - и все незаинтересованные тоже. И о награде за ее голову - тоже. Большой награде, вкусной...

– Да ты что! Та - урод! Белые волосы, красные глаза, а Алекс вполне симпатичная. И старше, чем Карнавон, это же видно!

– Да, красноглазость ничем не скроешь, - согласился Арон.
– И что теперь?

– Придется все рассказать Далану. Он имеет право знать.

– И надо знать, на что еще он имеет право. Алекс знала, о чем говорит, это видно.

Элайна затрясла головой.

– Право? Арон, какое право!? Право быть убитым? Если узнает Атрей, Далану не жить!

Аргумент был вполне весомым. Мужчина подумал пару минут, но потом покачал головой.

– Я не говорю, что Далан должен заявлять свои права, но знать он обязан. Лайни, мы сами заварили эту кашу, теперь надо сделать все, чтобы никто не пострадал.

Элайна всхлипнула, но смирилась. А что ей еще оставалось?

Семейство Даверт.

Эттан Даверт торжествовал.

Сидящий перед ним человек... хотя нет. Даже избитый, измученный, в цепях и каком-то

рубище, магистр Шеллен оставался - Магистром. С большой буквы, так-то. Столько в нем было спокойного достоинства, столько уверенности в себе...

Этого и пыткой не сразу сломаешь. Да и вообще, есть ли у него какие-нибудь слабости?

Вот про себя Эттан знал точно, его слабость - это власть.

Если бы на его глазах резали его детей, он бы и ухом не повел. Подумаешь, дети! Их Вальера хотела, не он! Он только придумал, как их лучше использовать. А что у Шеллена?

Люди все разные.

Кого-то можно сломать деньгами, кого-то семьей, кого-то болью, а чем можно сломать магистра?

Чем?

Шеллен не собирался облегчать работу своему оппоненту. Смотрел с насмешкой. В серых глазах играли золотистые искры, губы насмешливо улыбались. Светло-русые волосы раньше были завязаны лентой в хвост, но сейчас ленту забрали, и они падали на широкие плечи грязными патлами. Кое-где в них проблескивала седина.

И все же магистр молчал.

Не ругался, ничего не требовал, не...

Эттан чуть поморщился, подумав, что надо сделать внушение тюремщикам и палачам = плохо выполняют свою работу. Магистр должен был ползать перед ним на коленях, просить о милости, а он... они...

Ладно.

Губы Эттана изогнулись в улыбке.

– Теперь вы не так заносчивы, Шеллен?

Молчание. Только насмешливый взгляд серых глаз в ответ.

– Ордена больше нет. Если кто и остался, скоро их найдут и разорвут в клочья... Думаю, что и вы мне больше не нужны.

И вновь молчание.

– Так что можете изображать из себя кого хотите, Шеллен. Выиграл все же я. Вы умираете, я остаюсь...

По устам магистра поползла змеиная ухмылка.

– Ты, Даверт, еще позавидуешь мертвым, - разомкнул он губы для проклятия.

И замолчал.

Что бы ни говорил, все больше распаляясь, Эттан Даверт, что бы ни делал, ответом ему было насмешливое молчание - и только. Наконец, Преотец приказал страже вернуть мерзавца Шеллена обратно в тюрьму, а сам упал в кресло, глядя в стену.

Что-то было не так!

Решительно не так!

Но что?

***

Если бы Эттан увидел магистра Шеллена в камере, он бы мигом взял обратно все свои слова и подозрения. Поразился бы он, скорее, выдержке своего противника.

Магистр вошел в камеру, как король, медленно опустился на охапку соломы в углу, вытянулся, замер... это то, что видели тюремщики.

А то, чего они не видели...

Лицо магистра было повернуто к глухой стене и надежно скрыто полумраком. И по щекам его ползли слезы.