Морские рассказы. Жизнь судового механика. Избранное
Шрифт:
Немного помолчав, я поделился с Володей:
– Пойду я прогуляюсь по берегу. Тоска меня заела.
Он понимающе посмотрел на меня:
– Пошел бы и я с тобой прогуляться, но есть другие дела, – и, немного подумав, добавил: Ладно, иди один, а я займусь бумагами, чтобы хоть вечером немножко отдохнуть. Ты там с прогулкой не очень-то задерживайся. Я заказал агенту пузырёк. Он скоро его привезёт. А филины уже готовят барбекю. Так что посидим здесь под тентом, пропустим по надцать граммулек на зуб, – так же скалясь и улыбаясь, проинформировал он меня.
– Спасибо. Попробую
Филиппки как раз только что закрепили трап, который был вывален чуть ли не до самой колючей изгороди контейнерного терминала.
Выйдя на причал, я прошел мимо колючки, затем вдоль старинных полуразрушенных строений, которым было лет по двести – триста. По всей видимости, это были когда-то очень хорошие дома состоятельных людей. А сейчас от них остались только полуразрушенные стены. Межэтажных перекрытий и крыш у них давным-давно уже не было, а внутри стен росли только крапива с чертополохом и – больше ничего.
Пройдя вдоль мрачных развалин, я направился к дороге, ведущей на трассу, по которой грузовики вывозили контейнеры с терминала.
Сегодня вечером, в субботу, машин не было, но ворота остались открытыми. Только за стеклом будки была видна голова охранника. Увидев меня, он махнул мне рукой, разрешая выйти с терминала, и я не спеша пошел по дороге.
Куда надо идти, я не знал, потому что еще не ходил по этой дороге, а только по карте видел, что до трассы тут было около пару километров. Подумалось:
– Пройдусь до трассы, а там посмотрим, что делать дальше.
Окрестности вокруг терминала я исходил еще в начале весны, когда деревья и кустарник были голыми, без листвы, а сейчас вдоль дорожного полотна пробивались даже цветочки, которые разноцветьем проглядывали сквозь густую зелёную траву.
За воротами порта сразу начинались поля и луга для выпаса животных. Все они были огорожены естественными насаждениями – терновником.
Терновник был высажен по периметру всех полей и лугов. Сейчас он цвел нежно-желтыми цветами. Издали, посмотрев на эти естественные изгороди, можно было подумать:
– Какое это красивое растение. Как оно похоже на женщину своей нежной расцветкой.
Но, когда подойдешь ближе к нему и присмотришься к этим цветам, то поражаешься. А и в самом деле – женщина. За невинностью и нежной красотой ярко жёлтых цветов тебя подстерегала опасность. Изнутри, из-за каждого цветка, торчали громадные шипы.
Да! Через этот естественный забор из терновника вряд ли кто проберётся. Только внизу, где ветки не доходили до земли, можно было пролезть ползком, да и то не человеку, а мелкому животному. Я шёл не спеша, глядя на зелёные луга и цветущий терновник. Дождь перестал. Я даже сложил зонтик и с удовольствием вдыхал теплый, влажный воздух, пропитанный запахом разнотравий.
За зарослями терновника проглядывала зелень лугов, а в просветах этого естественного забора можно было разглядеть пасущихся или лежащих коров, вяло жующие жвачку. На других лугах паслись овцы.
Неожиданно эту идиллию нарушило какое-то шевеление под кустами терновника. Я остановился и пригляделся, надеясь, что мне это показалось.
Слева от меня раскинулись распаханные поля, на которых уже что-то было посажено. Я перешел на другую сторону дороги, чтобы посмотреть на пашню. А и в самом деле, на ней что-то было высажено. Или мне это только показалось?
На свежей пахоте были видны цепочки свежих заячьих следов. Кто-то из этих длинноухих, наверное, пересекал дорогу, чтобы побегать и поноситься по просторам пашни, а потом вернулся обратно на правую сторону дороги, на луга.
Дорога пошла немного вверх, но я так же не спеша продолжил свой путь, не обращая внимания на начавшуюся морось. Но это уже был не дождь. Воздух был настолько пропитан влагой, что мельчайшие капельки воды так и висели вокруг меня в воздухе.
Комбинезон на мне был плотный и теплый и надёжно защищал меня от влаги. Как я был в нём в машинном отделении, так и вышел с судна, не переодеваясь. В рабочих ботинках, в бейсболке, которыми нас снабжали бензовозы и с зонтиком под мышкой. У водителей бензовозов, всегда можно было выпросить пару кепок, кружку для чая, какой-нибудь проспект, ручки – всякую мелочь, которую им давали то ли для рекламы, то ли она у них, как хлам валялась в машинах.
Бензовозы бункеровали нас раз в месяц дизельным топливом. Иной раз интересно было поболтать с их водителями. Мужики они были самые простые и обыкновенные. Без всяких выкрутасов. Поэтому мы свободно говорили о политике, о личных переживаниях, о жизни страны. Вообще обо всём, что придёт на ум во время непродолжительной бункеровки.
Так что, идя вдоль дороги, я не чувствовал ни холода, ни мороси. Ничего. Шёл себе и шёл, ни о чем не думая.
Мне так хотелось побыть в тишине, мне так её не хватало! За последние месяцы я очень устал от постоянного шума работающих механизмов, вибрации и постоянной качки, что моей мечтой было – это спрятаться от всего этого.
А сейчас здесь, среди полей и лугов меня радовало, что вокруг не было ни проходящих машин, никакого постороннего шума – ничего. Вокруг стояла только тишина. Я остановился и присел на придорожный столбик, который, не знаю для чего, торчал у обочины. Обычные километровые столбы (здесь они отмеряли мили) стояли чуть поодаль, а это был обыкновенный столбик. Ну, обычный столбик, который неизвестно кем и неизвестно для чего был тут вкопан.
Он оказался очень удобным. Я сидел на нём и бесцельно смотрел по сторонам, выпуская дым от ароматной сигареты.
Вокруг была благословенная тишина и спокойствие. Душа, как будто, стала оттаивать.
Затушив окурок, я поднялся и пошел дальше. В обволакивающем меня тумане и сетке мороси слышался только хруст моих башмаков о гравий, которым была засыпана обочина дороги. Я шёл, шёл и шёл. Ни о чём не думая, только наслаждаясь долгожданной тишиной и воздухом, насыщенным влагой и пропитанным ароматом разнотравья лугов.