Морской лорд. Том 3
Шрифт:
Мы собрали трофеи и вернулись в мою деревню. Вчера крестьяне с одной стороны обрадовались нашему приходу, а с другой – не горели желанием бесплатно кормить и поить нас. Сегодня мы вернулись с захваченным скотом, которого должно хватить до прибытия армии принца Генриха. Заодно крестьянам бесплатно перепал весь захваченный инвентарь, и купили по дешевке кое-что из других трофеев, которые были поделены между моими рыцарями и солдатами. Я отказался от своей доли, потому что ничего ценного там не было.
На следующий день мои разведчики обнаружили второй отряд лондонцев. Этот действовал
Вечером к Уоллингфорду прибыла армия принца Генриха. О ее приближении я догадался по суете, которая возникла в лагере осаждавших. Я наблюдал за ними из леса, выискивая, где бы напасть ночью. Они надежно огородились с двух сторон, хотя гарнизон в Уоллингфорде был слишком малочисленен, чтобы делать вылазки. Войско короля Стефана покинуло лагерь и заняло позицию вдоль реки Темзы возле брода. На противоположный берег начали выходить отряды принца Генриха. Я тоже поспешил туда, переправившись со своим отрядом через реку вплавь выше по течению. Вода была прохладная, хотя последнюю неделю стояла необычно жаркая для Англии погода.
Принц Генрих в сопровождении графов Честерского и Лестерского и нескольких анжуйских рыцарей заехал на холм и с коня рассматривал войско короля Стефана. Настроение у них было не очень боевое. Не любили они генеральные сражения, в которых за один день можно потерять сразу все. Правда, и выиграть можно много, но это интересовало больше тех, у кого ничего не было.
Я был уверен, что всего не потеряю в любом случае, поэтому предложил:
– Надо раздразнить их, чтобы ринулись в атаку, и перебить из луков, а потом ударить рыцарской конницей. Пусть отступают в лагерь. Там мы с оставшимися быстро справимся.
– А если не перебьем из луков? Если их конница прорвется? – произнес Роберт де Бомон. – У короля раза в два больше рыцарей, чем у нас.
Хотел я ему сказать, что мне плевать на рыцарей, но понял, что не оценят мое пренебрежение к элитным, по их мнению, войскам. Даже принц Генрих, который видел моих лучников в деле, колебался.
– Надо подождать, – продолжил граф Лестерский уверенным тоном. – На той стороне тоже не хотят сражения.
Мне показалось, что он знает что-то, чего не знаю я. Зачем нам ждать? Чтобы пришла помощь? Но откуда? И тут до меня дошло.
– Архиепископ Кентерберийский предупрежден, что мы пришли сюда? – спросил я таким тоном, будто был посвящен в их замысел.
Роберт де Бомон посмотрел на принца Генриха, который всем своим видом показал, что ничего мне не говорил.
– Имеющий ум да поймет, – перефразировал я крылатое выражение.
Граф Лестерский гмыкнул, признавая, видимо, наличие ума у меня, и повторил:
– Надо подождать. Несколько
На противоположном берегу реки, поняв, что мы не собираемся нападать, тоже решили подождать. Видимо, баронам короля, как и нашим, не хотелось рисковать всем. Пока не произошло сражение, всегда можно договориться и перейти на другую сторону в прямом и переносном смысле слова. Оставив на берегу дозоры и заслоны из пехоты, рыцари отступили в свои лагеря. На обоих берегах Темзы началась обычная, будничная жизнь, словно до противника было не несколько сот метров, а несколько сот миль.
На третий день противостояния в наш лагерь прибыл Теобальд, архиепископ Кентерберийский и папский легат, а во вражеский – Генрих, епископ Винчестерский, брат короля Стефана. Архиепископ Кентерберийский был в возрасте около пятидесяти лет, имел узкое, плохо выбритое лицо с впалыми щеками, кустистые седые брови, длинный нос и тонкие бледные губы. Выражало это лицо дивную смесь заискивания и спеси. У американцев есть такой метод определения моральных качеств человека: купил бы ты у него подержанный автомобиль? Я бы у Теобальда Кентерберийского не купил бы и подержанный велосипед. Одет архиепископ был в шитое золотом, ярко-красное облачение и высокую шапку, украшенную золотым крестом с пятью крупными рубинами. Кресты с рубинами здесь в большом почете. Правда, не все могут себе позволить такие.
Принц Генрих вместе с графами Ланкастерским и Честерским встретили его на границе лагеря и сразу поводили в шатер принца. Мне не надо было там присутствовать, чтобы понять, что обсуждают условия перемирия. Поскольку архиепископ Кентерберийский на стороне принца Генриха, обсуждать, в общем-то, им было нечего. Сколько уступит король Стефан, столько и возьмут. Главные переговоры шли на противоположном берегу Темзы. Там младший брат Генрих Блуаский, епископ Винчестерский, продавливал старшего брата короля Стефана не только на перемирие, но и на передачу трона не сыну Евстахию, а Генриху, герцогу Нормандскому и Аквитанскому.
Уверен, что перемирие будет заключено. Во-первых, темница основательно подорвала боевой пыл Стефана. Он боится еще одного Линкольна, который неизбежен, потому что, и это во-вторых, его баронам надоела гражданская война. Самые воинственные ушли в Крестовый поход и не вернулись по разным причинам. Избыточный пар был выпущен. Оставшиеся в Англии хотели не воевать, а наслаждаться жизнью. Да, иногда можно размяться, чтобы потом было о чем рассказывать за пиршеским столом. Но не полтора же десятка лет сражаться?! В-третьих, папа римский, с подачи английских церковников, не признал Евстахия наследником престола. Оставить ему королевство – обречь на постоянные войны.
Пока шли переговоры, рыцари заключили негласное перемирие между собой. Начались поездки в гости с одного берега на другой, взаимные попойки. Только наемники – брабантцы на службе у короля и валлийцы, приведенные графом Честерским, – продолжали рваться в бой. Для них заключение перемирия означало окончание службы и, следовательно, отсутствие заработка и хорошей кормежки. И принц (или уже не принц?!) Евстахий разругался с отцом и ускакал с небольшим отрядом рыцарей в свой замок в Кембридже.