Морской лорд. Том 3
Шрифт:
– Кто из твоих сыновей наследует графский титул? Ричард или Роберт?
– Ни тот, ни другой. Ричарду не нравится Португалия, а Роберту не походит ее климат. Первому достанутся мои английские земли, более сотни маноров. Уверен, что дедушка его жены, юстициар Англии, обеспечит Ричарда графским титулом. Роберт станет вассалом брата, бароном Беркет, – ответил я и продолжил, догадавшись, зачем был задан вопрос: – Графский титул, Сантарен, лиссабонские владения и еще кое-что получит Алехандру. Он здесь родился и вырос, ему здесь и править.
– Моей дочери недавно исполнилось тринадцать лет, подыскиваем ей жениха, – поставил меня в известность сенешаль короля.
– Поговорим об этом после похода, – сказал я.
В
Подаренные мне деревни были разграблены и сожжены, как бы давая мне право на мщение. Они не имели никаких укреплений. Захватывали деревни без труда и, уверен, без потерь. Дома были сложены из плохо обработанного камня, поэтому сгорели только крыши и деревянные детали. Между обгоревшими руинами бегали одичавшие собаки и кошки, которые, увидев нас, сразу прятались. На улицах и во дворах валялись человеческие скелеты и отдельные кости, обглоданные хищниками. Заметил и несколько детских скелетов. Рыцари поработали. Настоящие рыцари.
Мы занялись такой же работой на вражеской территории. Деревни по ту сторону границы ничем не отличались от расположенных в Португалии. Даже лица у крестьян были похожи – изможденные, морщинистые, угрюмые. Я запретил сжигать дома и убивать людей. Только грабили.
Граф Фернан де Меланд появился, когда мы грабили пятую его деревню, расположенную неподалеку от замка. Это было прямоугольное каменное сооружение метров пятьдесят на тридцать, с четырьмя угловыми башнями и одной надворотной и квадратным донжоном высотой метров двенадцать, который был частью стены, расположенной напротив ворот. Стоял замок на острове, омываемом бурной горной речушкой. Она разделялась на два рукава выше острова, а ниже его снова сливалась в одно русло. Вдоль реки по ущелью проходила дорога, соединявшая две долины – ту, что мы сейчас грабили, в которой было семь деревень, и другую, которая была намного длиннее и шире. Как догадываюсь, граф спешил не столько на помощь своим деревням, сколько волновался за замок. Кто владел замком, тот контролировал проход в соседнюю долину, где, по словам альмогаваров, находились основные владения Фернана де Меланда.
Мы встретились на полях и пастбище рядом с ограбленной деревней. У графа, включая присоединившийся к нему гарнизон крепости, было около двухсот рыцарей, сотни две легкой конницы, альмогаваров, возможно, родственников тех, что пришли со мной, и человек пятьсот пехоты, в основном копейщиков. Рыцари встали на правом фланге, легкая конница – на левом, а пехота – в центре. Строй получился раза в полтора шире моего. Охвата с флангов я не боялся, потому что там стояли наши арбы. Мои рыцари и альмогавары заняли позицию позади пехоты, которая состояла из двух шеренг копейщиков и двух – лучников. Между копейщиками и лучниками были вкопаны острые копья, которые, надеюсь, противник пока не заметил.
Я предполагал, что придется сразиться на поединке с каким-нибудь отчаянным парнем, но испанцы не переняли дурную сарацинскую
Сколько уже раз я видел, как стрелы из длинных луков останавливают напор вражеской конницы, как падают убитые и раненые люди и животные, но все равно каждый раз чувствовал щенячью радость. Спаслись лишь те, кто скакал сзади. Они развернулись и, припав к спинам своих лошадей, помчались назад, за своих пехотинцев. Тем тоже досталось. Первая шеренга была сметена почти полностью. Остальные быстро отступили на безопасное расстояние, но не побежали. Может быть, потому, что знали, как легко конница догоняет и рубит бегущих пехотинцев. Зато вражеские альмогавары, потеряв половину личного состава, драпанули, оставив после себя только облачко светло-коричневой пыли.
Я отдал приказ раздвинуть на нашем правом фланге арбы. В просвет повел своих рыцарей. Мы двигались острым клином: я – один в первой шеренге, за мной два всадника, потом четыре, шесть и так до десяти, а потом добавлялись следующие десятки. Впереди и по краям расположились те, у кого были лучшие доспехи. Сперва мы скакали как бы вслед за сбежавшей легкой конницей, а потом повернули на пехотинцев, чтобы ударить в левый фланг. Они это поняли и начали перестраиваться, хотя одновременно с нами на них бежали и наши копейщики. По нам открыли огонь из арбалетов и луков. Стрела или болт ударили в мой щит. Звук был звонкий и короткий. Рикошет. Через несколько секунд я уже протыкал копьем арбалетчика, который клал на ложе болт. Арбалет был примитивный, тетива натягивалась вручную. Был бы помощнее, наверное, пробил бы мой щит. Этот ли арбалетчик стрелял в меня или другой – не знаю, но я проткнул его копьем насквозь. Протащив тело метра полтора, пробил копьем щит другого пехотинца, после чего выронил его и достал из ножен саблю. Исступленно рубил по шлемам и щитам, которые были справа от моего коня. Кто-то ударил меня по левой голени, больно, однако не прорубил поножи. Я опустил щит ниже, чтобы прикрыть ногу.
В этот момент почувствовал, как подо мной оседает конь. Решил, что ранили меня, падаю. Затем понял, что заваливается на левый бок мой жеребец. Я успел выдернуть ноги из стремян и соскочить с падающего коня. Тут меня так долбанули по голове, что вокруг все загудело, хотя всего мгновение назад не слышал ни одного звука. Теперь я только слышал, но ничего не видел. Наугад рубанул перед собой, в кого-то попал. Вернулось зрение – и увидел в кого. Это был мощный детина с датским топором. Я рассек ему левую руку, сбил удар. Топор пошел влево и вниз, вскользь по моей бригантине. Следующим ударом я разрубил детине лицо. Его моментально залила темная густая кровь. И тут же ударил по плечу другого испанца, который пытался уколоть мечом.
Сзади меня раздались какие-то крики. Как узнал позже, кто-то из моих рыцарей оповестил, что я жив, и радостную новость передали дальше. Смерть командира может превратить победу в поражение. К счастью, меня вовремя опознали по новому шлему, выкованному тестем, приметному, с плюмажем из трех страусиных перьев: синие по краям и белое в середине – цвета моего герба. Тогда я не знал, почему кричат, продолжал рубить тех, кто был передо мной, пока не образовался завал из нескольких тел. Тут же справа и слева от меня появились всадники, которые надавили на вражеских пехотинцев, погнали их.