Морской охотник
Шрифт:
– Меня!
– крикнул кок.
– Меня!
– сказал моряк-великан.
– Меня!
– сказал Макар Макарыч.
– Это трудное поручение, - продолжал Корольков.
– На маленьком ялике, сквозь буруны, клокочущие в скалах, нужно добраться до берега, нужно миновать немецкие береговые посты, нужно отыскать в темноте тропинку, ведущую в пещеру, найти капитан-лейтенанта и вместе с ним тем же путем вернуться сюда до рассвета. Малейшая оплошность, малейшее промедление - и капитан-лейтенант погибнет. Мы должны послать человека,
– Меня!
– крикнул кок.
– Меня!
– сказал моряк-великан.
– Меня!
– сказал Макар Макарыч.
– Пойдете вы, Макаров, - проговорил Корольков.
– Вы всех старше, опытнее и осторожнее. Вы дольше всех служили на катере с нашим командиром капитан-лейтенантом и потому имеете право первым пойти к нему на выручку.
– Благодарю вас, товарищ лейтенант!
– сказал Макар Макарыч.
И он сам и все остальные понимали, что ему оказана высокая честь.
– Вы проведете ялик через буруны?
– спросил Корольков.
– Конечно, - ответил Макар Макарыч.
– Вы пройдете через немецкие посты?
– Не беспокойтесь: я старый краб и мне ползать не впервой.
– А тропинку в пещеру вы найдете?
Макар Макарыч ничего не ответил.
– Что же вы молчите, Макаров?
– Постараюсь, товарищ лейтенант.
– Постараетесь?
– А кто ее знает, как найдешь тропинку в такой темноте! Огонь в пещере с берега не виден. Ее и днем-то, пожалуй, не сыщешь…
– Он найдет, - сказала Катя.
Корольков круто повернулся к ней.
– Найдет?
– спросил он удивленно.
– Найдет, потому что я покажу ему, - сказала Катя.
– Неужели ты думаешь, что я тебя пущу на берег?
– Я уверена, что вы пустите, - сказала Катя; голос у нее задрожал, она чувствовала, что вот-вот заплачет.
– Вы человек справедливый, а было бы так несправедливо не пустить меня. И без меня вам никогда не найти дороги в пещеру. Я сейчас влезу в ялик и не вылезу из него…
И она действительно влезла в ялик, который висел над волнами, привязанный к борту.
– Удивительная девчонка! Никогда не видал таких девчонок, - сказал Корольков.
Ему не хотелось отпускать ее на берег. Но он понимал, что в одном она права: без нее Макару Макарычу трудно будет найти дорогу в пещеру. И из ялика ее не выгнал.
Он подошел к Макару Макарычу, внимательно посмотрел ему в лицо, потом поцеловал его в губы.
– Ну, идите, Макаров. Мы будем ждать вас через два часа у Больших Камней.
Ялик вместе с Катей спустили на воду. Макар Макарыч прыгнул в него и вставил весла в уключины.
– Берегите эту девчонку, Макар Макарыч, - сказал ему Корольков с борта.
И ялик исчез в темноте.
В БУХТЕ
– Теперь все дело в быстроте, - сказал Корольков.
И катер летел так быстро, что, казалось,
Вся команда уже знала, что они идут к бухте, в которой прячется немецкая подводная лодка.
– Неужели мы влетим прямо в бухту?
– спросил кок моряка-великана.
Этот кок был почти мальчишка и служил на флоте первый год, а моряк, который показался Кате великаном, был моряк опытный, по званию - старшина второй статьи, по специальности - комендор. А комендор - это артиллерист, человек, который ведет огонь из корабельных орудий.
– Ну, вот еще!
– сказал комендор.
– Нет, вход в нее узок, как горло бутылки, и извилист, как дымовая труба, и охраняется немцами, как мешок с золотом. Мы туда не полезем. Мы будем дежурить у входа и ждать, когда подводная лодка выйдет к нам.
«Опять дежурить!» - подумал кок. Он был молод и нетерпелив, и дежурство у Песчаной Косы смертельно надоело ему.
Корольков внезапно подошел к штурвалу. Он отстранил рулевого и сам стал за штурвал. И катер сразу сделал крутой поворот и на полной скорости понесся прямо к берегу.
Темные громады утесов росли перед ним, и, казалось, он вот-вот налетит на них и разобьется. Но в последнее мгновение утесы словно расступились, открыв перед катером черную узкую щель. И катер на полной скорости влетел в эту щель.
Когда кок и справа и слева увидел скалы, едва различимые во мраке, но такие близкие, он почувствовал, что сердце его замерло. Он стоял на корме, на своем посту, у несложного приспособления для сбрасывания глубинных бомб в воду. «Нет, все-таки мы входим в бухту!
– подумал он со страхом и восторгом.
– Нет, все-таки наш лейтенант замечательный парень!»
«Все дело в быстроте, - думал Корольков, стоя у штурвала. Губы его были крепко сжаты, глаза устремлены вперед, в темноту.
– Только бы проскочить прежде, чем они успеют нас заметить!» Внимание его было так напряжено, что кровь стучала в висках. Скалы поминутно вырастали перед самым бушпритом, и Корольков с размаху швырял катер то вправо, то влево. Скалы теснились со всех сторон, и небо текло меж их вершинами узкой звездной рекой.
И вот внезапно скалы расступились. Катер влетел в бухту. Опоясанная высокими утесами, бухта в темноте казалась почти круглой. «Мы как в большой кастрюле», - подумал кок.
Это была темная кастрюля, потому что свет луны, загороженной горами, в нее не проникал. Корольков удивился: неужели немцы до сих пор не заметили катера? И только он успел удивиться, как голубой луч прожектора, сорвавшись с берегового откоса, скользнул по воде.
Луч скользнул далеко за кормой - немцы искали катер еще у входа, а он был уже на середине бухты. В эту минуту Иванов доложил Королькову: