Морской охотник
Шрифт:
– Придется разбудить, - сказал он и одним прыжком перескочил на палубу катера.
Он нырнул в люк, и оттуда, из люка, донесся до девочек его голос: «Товарищ лейтенант, разрешите доложить…»
Солнце зашло, но закат пылал, как огромный костер. Все было багрово кругом - и небо, и море, и берег, и горы. Стекла круглых окошечек катера сияли, словно раскаленные угли. Лида заглянула Кате в лицо. Катины глаза, отражавшие закат, блестели торжеством.
– Сейчас я скажу Королькову, - прошептала она, - и он сразу все поймет. Я только рот открою, и ему
Она замолчала, потому что на палубе катера появился лейтенант Корольков.
Это был еще очень молодой человек, тоненький, среднего роста. Он отпустил себе усы - вероятно, для того, чтобы казаться старше, - но белокурые усики нисколько его не старили. У него было мальчишеское лицо, загорелое, с ясными голубыми глазами.
– Где эти девочки?
– спросил он Макара Макарыча, спешившего вслед за ним.
Но сразу же заметил Катю и Лиду и перескочил к ним на мол.
– Что мне просил передать Казаченко?
– спросил он, кивнув им головой.
Он волновался. Макар Макарыч и Иванов, тоже взволнованные, уже стояли рядом с ним.
– «Когда свет горит, она в бухте», - сказала Катя.
– Как? Как?
– «Когда свет горит, она в бухте».
– И больше ничего?
Катя удивилась:
– Больше ничего.
Она не понимала, что ему еще надо.
– Какой свет горит?
– спросил Корольков.
– Кто такая «она»? В какой бухте?… Вы понимаете что-нибудь, Макаров?
– Пока нет, - ответил Макар Макарыч.
– «Когда свет горит…» - повторил Корольков.- Не понимаю… «она в бухте»…
– Тут, к сожалению, нет никакого смысла, товарищ лейтенант, - сказал Иванов.
Лида рассердилась. И зачем это Катя привела ее сюда и осрамила перед этими взрослыми людьми?
– Видишь, Катя, я тебе говорила!
– сказала она.
– Ведь он это в бреду. Мало ли что человек бормочет в бреду…
– Казаченко бредил, - сказал Иванов.
– Это и доктор говорил.
– В бреду, конечно в бреду!
– воскликнул Макар Макарыч.
– А я-то решил… Прошу прощения, товарищ лейтенант, что разбудил вас!
– Ничего, Макаров, мне все равно пора вставать, - сказал Корольков.
Он повернулся к девочкам спиной, стал смотреть в море и, видимо, сразу забыл о них.
– Идем, Катя, идем!
– сказала Лида и потащила Катю за руку прочь от катера.
– Вот с тобой всегда так: тайны, тайны, а оказывается - чепуха.
Катя покорно шла за ней. Она была подавлена неудачей и молчала. Она молчала всю дорогу до самого дома, в котором жила Лида. И только уже в сумерках, когда они входили в калитку, воскликнула:
– Неужели тут нет никакого смысла? Не поверю!
"КОГДА ОГОНЬ ГОРИТ…"
Девочки ушли,
Мягкие теплые сумерки ползли на мол с берега, закат медленно отступал перед ними, но Корольков не замечал ни сумерек, ни заката.
Командиром катера он стал совсем для себя неожиданно. В течение нескольких месяцев он был помощником командовавшего катером капитан-лейтенанта Снегирева, выполнял его приказания, следил за тем, чтобы эти приказания выполняли другие, но никаких важных решений ему самому принимать не приходилось. Все важное решал капитан-лейтенант. И вдруг капитан-лейтенант исчез, не вернулся из десантной операции. В самый разгар боевых действий командование катером пришлось принять на себя Королькову.
Королькову шел двадцать второй год, и он очень страдал от своей молодости. Почти все его подчиненные были старше, чем он, и служили на флоте дольше, чем он. Это были славные моряки, они слушались его, относились к нему почтительно и несомненно старались ему помочь. Но он никак не мог отделаться от подозрения, что они, глядя на него, думают: «Эх, молодой человек, рано тебе охотиться за подводными лодками!»
И действительно, может быть, рано? Чем иначе объяснить эту странную неудачу, которая преследует катер с тех пор, как пропал капитан-лейтенант? Немецкая подводная лодка почти каждую ночь проскакивает мимо Песчаной Косы, где, казалось бы, не заметить ее просто невозможно. А вот он не заметил!
– Иванов!
– Слушаю, товарищ лейтенант!
Иванов почтительно вытянулся перед Корольковым. Он был на голову выше Королькова и лет на семь старше его.
– А вдруг вы все-таки проспали ее, Иванов? Ведь бывает же, со всяким может случиться… Вам мало пришлось спать за последнюю неделю… Всем нам так мало пришлось спать… Иной раз сидишь с открытыми глазами, думаешь, что не спишь, а на самом деле спишь… С вами так не было, Иванов?
– Нет, товарищ лейтенант, я не проспал ее, - сказал Иванов твердо.
Корольков взглянул в сухое лицо Иванова, еще похудевшее за эту неделю. Нет, Иванов - опытнейший акустик, проспать он не мог. Кто же тогда виноват? Неужели все дело в том, что катером командует он, Корольков, а не капитан-лейтенант? Как узнать, что сделал бы капитан-лейтенант на его месте?
– Макаров!
– Слушаю вас, товарищ лейтенант!
– Вольно, Макар Макарыч, вольно… Вы, кажется, давно служите с капитан-лейтенантом?
– Пять лет был он моим командиром.
– Пять лет! Это большой срок. За пять лет можно хорошо узнать человека.
– Знаю его, как самого себя. Взгляну на него и чувствую, сердит он или доволен. Он только кашлянет, а мне уж известно - он сейчас скажет, что палуба плохо надраена.
– А вы часто угадывали, что он собирается сделать?
– Часто. Он еще команды не успеет произнесть, а я уж бегу…
– Скажите, Макар Макарыч, как по-вашему, он сторожил бы подводную лодку у Песчаной Косы?
Макар Макарыч взглянул Королькову в лицо таким понимающим взглядом, что Корольков смутился.