Mortal Kombat : решающий бой
Шрифт:
Постепенно о Лу начала распространяться дурная слава, как о невоспитанном бойце, не способном сдерживать свои эмоции.
Лу впал в апатию. Ему самому не приносили удовольствия ни тренировки, ни бои. «Для чего мне нужны эти соревнования? – задавался он вопросом. – Раньше мне было интересно побеждать всех подряд. А теперь я не вижу в этом никакого удовлетворения… А может мне основать свою школу? Ведь свое продолжение я могу найти в своих учениках. Однако с моим скверным характером мне нельзя брать учеников, да и для того, чтобы открыть свою школу, мне самому нужно поучиться… - Лу улыбнулся: у него появилась
Так Лу и решил. Чтобы обрести былое спокойствие, он отправился к своему старому дедушке, живущему в тибетском монастыре, чтобы хорошо отдохнуть среди высоких гор, собраться с силами, а, может быть, и навсегда остаться среди монахов.
– Очень рад тебе, внучек, - сказал дед, обнимая Лу. – Ты, похоже, взялся за ум.
– Дедушка, горный воздух – это то, чем я давно мечтал дышать, - растроганно ответил внук. – К тому же он влияет на скорость удара.
Дед задумчиво кивал головой. Старик долгое время считал, что Лу потерян для него. Сердце старого монаха прыгало в груди, как каратист, сражающийся с толпой врагов.
По случаю приезда Лу Конга обитатели монастыря на один вечер решили прекратить ритуальную голодовку, длившуюся уже третий месяц.
– Сегодняшний торжественный ужин также будет ритуальным, - пояснил дед, - так что требования будут соблюдены. Твой приезд стоит того, дорогой Лу.
Затем старик обратился к монахам:
– Братья, не нужно роптать. Мы продолжим голодовку завтра утром.
Монахи после такого краткого и четкого объяснения не стали спорить.
В ближайшую деревню был послан гонец, который приказал крестьянам принести для вечернего пришества к вратам горного монастыря столько провизии, сколько прежде поставлялось за месяц.
– Ну что же, мы понимаем, - ответили крестьяне. – Пусть ваш праздник будет большим.
И жители деревни пришли, сгибаясь под тяжестью полных корзин…
– Ешь, Лу, - увещевал внука дед, - потому что с завтрашнего утра ты приступишь к очищению своего тела!
– Мне присоединиться к вашей голодовке? – насторожился гость.
– Нет, к голодовке надо привыкнуть… Испытание голодом сильно воспитывает силу воли…
Дед сказал, что для Лу будет достаточно травяной диеты.
– Спасибо, дедушка, - отвечал Лу. – Охотно буду очищать тело и дух.
На следующее утро Лу мужественно перешел на травы и горный воздух.
– Вижу, ты берешься за ум, - сказал дед.
– Берусь, - ответил Лу, сосредоточенно пережевывая свежеприготовленный салат из тибетского эдельвейса, заправленный растительным маслом.
Пища была освящена молитвами и давала Лу достаточно сил не только для движения челюстями, но и для ежедневных тренировок. Дед частенько крутился возле внука, откровенно любуясь его молодостью и силой.
Однажды вокруг родственников собралась толпа монахов. Лу Конг заметил зрителей, и его движения стали не такими быстрыми. Наконец Лу замер и озадаченно оглянулся.
– Это что такое? – спросил он и подозрительно нахмурился. – Опять, дедушка, Вы что-то задумали?
Старик ответил не сразу. Он таинственно усмехнулся
– Дедушка, куда Вы? – не понял Лу.
Но старик тотчас появился вновь. В руках он сжимал нечто, завернутое в холст.
Дед имел очень торжественный вид. Громким голосом он обратился к внуку:
– Лу Конг, я надеюсь, ты будешь достоин этого подарка. Долгое время она висела в нашем храме. Теперь она – твоя! – старик отдал предмет внуку и отступил на шаг.
Лу дрожащими руками развернул материю – и зажмурился. На солнце ослепительно сверкало лезвие старой сабли, на ручке которой виднелись древние письмена.
– Это древняя сабля «Самоцум», - пояснил дед. – Семьсот лет назад она попала к нам в монастырь. Старое предание гласит: этим оружием был убит последний злобный Йети в наших горах…
– Йети? – не понял Лу Конг.
– Снежный человек, который принес много несчастий местным жителям. Страшный Йети поедал урожай на окрестных полях за день до сбора, он набрасывался на посевы в последний момент, и все усилия людей обезвредить его были напрасны. Жители голодали. Но появилась сабля, которая помогла покончить с силами Зла!..
Лу дотронулся губами до сабли и устремил взгляд на старика.
– Спасибо, дедушка, - ответил он.
– Постараюсь быть достойным этого оружия.
Теперь на тренировках Лу махал не только нунчаками, но и саблей.
* * *
Итак, второй месяц Лу проводил в горах. Чем горы отличались от Нью-Йорка? Самое основное – в монастыре не было телевизора. Но не только: там не было даже розетки, так что брился Лу без помощи электробритвы.
– Лучше, чем «Жиллет» ничего нет, - напевал он каждое утро, обрабатывая кожу лица священной саблей Самоцум, которую использовали для бритья, как он подозревал, более двадцати поколений тибетских монахов.
Горный воздух и травяная диета удесятеряли силы. Из окружающей природы Лу черпал энергию – и приходил к выводу, что смог бы прожить в монастыре не одну сотню лет.
Однажды, когда он упражнялся во дворе с саблей Самоцум, за монастырской стеной раздались истошные крики. Лу вздрогнул и прислушался – за ворота только что вышел отряд монахов, которые отправились на крестьянские поля помогать молитвой урожаю, набирающему силу.
– Горе! Горе посевам! – кричали сразу несколько мужских голосов. – Йети вернулся! Йети!
Лу метнулся к воротам, а навстречу уже семенил его дед, размахивая рукавами балахона.
– Лу! – кричал старик. – Сабля Самоцум! Она у тебя! Быстрее – только она поможет нам!
– Йети? – выдохнул Лу, на секунду затормозив.
– Йети, - кивнул старик. – Точно такой, каким его описывает старая легенда…
Рука Лу уверенно сжала саблю, и молодой человек понимал, что тренировка сейчас превратится в серьезный экзамен.
За воротами начиналась горная дорога. Она уходила вниз, и именно оттуда доносились крики. Через минуту Лу все увидел. Монахи обступили высокую мохнатую фигуру Снежного человека и нападали на него со всех сторон. Йети отбивался, и Лу сразу отметил, что действия неизвестного существа были чересчур ловки и уверенны – как будто он прошел специальную подготовку по боевому единоборству в каком-нибудь военно-спортивном подразделении.