Моря и годы (Рассказы о былом)
Шрифт:
На корабле проводились модернизационные работы. Ставились новые, более мощные паровые котлы. Помещение первого котельного отделения теперь переоборудовалось под корабельный клуб. Такой роскоши не было ни на одном корабле. Полностью заменялись все средства связи, все электронавигационное оборудование, все приборы управления артиллерийским огнем, заново оборудовались центральные посты артиллерии, штурманские посты и пост живучести. Носовой части линкора придали более мореходные обводы и полутораметровой высоты полубак.
«Марат» весь покрылся строительными лесами. Заново сооружался командно-далъномерный
В башнях, как и в штурманских постах, все переделывалось… Старое заменялось новым. Усиливалась вентиляционная система жилых и служебных помещений. От сухой клепки вентиляционных труб не смолкал адский грохот. Всюду что-то сверлили, привинчивали, отрезали, наращивали. Одних только рабочих на корабле в каждую смену работало более тысячи человек.
Экипаж соревновался за то, чтобы ремонтные работы были выполнены высококачественно и досрочно. Темы партийных и комсомольских собраний ремонт и подготовка к летней кампании, изучение и освоение поступающей к нам новой техники. Этому посвящались, естественно, и все номера многотиражной газеты.
Я вместе со штурманскими электриками круглосуточно несу вахту на заводе, где идет испытание гирокомпасов, присланных фирмой Сперри. Американскую сторону представляет опытный инженер. Не все на испытаниях идет гладко. На специальном стенде, имитирующем качку и динамические удары волн, хваленые гирокомпасы артачатся: их технические показатели не соответствуют обусловленным. Особенно скрупулезно вел наблюдение штурманский электрик Дегтярев, только что выпущенный из учебного отряда. Его замечания нередко ставили американца в тупик. Раздражаясь и нервничая, он на ломаном русском языке начинал утверждать, что Дегтярев никакой не матрос, а инженер, притом очень хороший специалист.
Три месяца шли испытания, и мы сумели добиться, чтобы фирма сдала нам компасы в строгом соответствии с техническими условиями.
Следом за нами на завод прибыл штурман черноморского крейсера «Красный Кавказ» Анатолий Петров, который впоследствии стал начальником Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А. Н. Крылова. Мы подробнейшим образом посвятили Петрова во все тонкости испытаний американского гирокомпаса.
Какие бы работы ни выполнялись на корабле, экипаж ежедневно занимался физзарядкой. Зарядку делали сразу после побудки, под руководством старшин, опытных физкультурников. Я присутствовал обязательно. Один выдающийся адмирал нашего времени говорил: как пройдет побудка и физзарядка, так пройдет и весь день на корабле. Всем опытом службы могут подтвердить глубокую правоту этих слов.
Когда кончали делать зарядку рядовые и старшины, заниматься ею начинал весь командный состав во главе с командиром корабля Ивановым, под руководством линкоровского физкультурника. Только проливной дождь или пурга могли помешать этому. Сам факт, что командир корабля пунктуально, ежедневно занимается физзарядкой, оказывал огромное дисциплинирующее воздействие. Еще раз хочу подчеркнуть, что сила примера
Нередко командирская молодежь, особенно живущая в теплом коридоре, после отбоя собиралась у кого-нибудь в каюте. Чаще всего у политруков Полякова и Диденко или в каюте командира группы движения Каменского.
Вот и сегодня наша компания сошлась «на огонек». Я припоздал, занимаясь газетными делами, пришел в самый разгар спора: что делать с трюмным правого холодильника?..
— Специалист Петрищев первоклассный, мастер «золотые руки». Корабль знает в совершенстве. Но «сачок» феноменальный. Нырнет в трюмную преисподнюю, и не сыщешь его там, — говорит Каменский.
— Лучшее лекарство — гауптвахта на полную катушку, — предлагает мой сосед по каюте, артиллерист Василий Кондратьев.
— Дорогой Вася, пробовали «на всю катушку», так он озлобился и стал выкидывать коленца еще похлеще.
— Чего с ним чикаться! Списать, и вся недолга, — решительно высказывается Васильев.
— Обидно! — отвечает Каменский. — Петрищев — парень начитанный, на политзанятиях первый. Когда захочет, все выполнит наилучшим образом. Ума не приложу: что с ним делать, как уберечь человека?..
— Болезнь роста, — подает реплику доселе молчавший Слизской. — По какому году служит Петрищев?
— Какая там болезнь роста! Элементарное отсутствие ответственности перед коллективом. Не рост, а отсталость сознания, — вмешивается в разговор Диденко.
— Служит Петрищев по пятому году, — уточняет Каменский.
— Ну вот, определенно болезнь роста, — не сдается Слизской. — Мне думается, корень зла в том, что парень давно в совершенстве освоил свою специальность, может делать больше, а ему не дают. Понимаете, человек способен творить, а возможности не имеет… Предлагаю сделать его хозяином правого холодильника турбины.
— Это авантюра! — возражает Каменский. — Доверить ремонт и заведование холодильником такому человеку.
— В предложении Слизского есть глубокий смысл. Хотя и риск, конечно, немалый, — в раздумье резюмирует Дима Поляков, человек начитанный, эрудированный, очень деликатный, слов на ветер не бросающий. К его мнению всегда прислушиваются.
— Пожалуй, ты прав, Дима, — соглашается Каменский. — Я подумаю…
Петрищева назначили хозяином правого холодильника. Он дал слово ремонт закончить не позже начала второго квартала и неожиданно для всех твердой рукой стал наводить порядок. Сам работал как одержимый и никому спуску не давал. Ход ремонта правого холодильника в корабельной газете поставили в пример другим.
Каменский нарадоваться не мог. Слизской от удовольствия потирал руки и то и дело скромно напоминал: а чья это, мол, идея?..
Первым на корабле закончил ремонт правый холодильник. Петрищев остался на сверхсрочную службу. Заслуженно стал главстаршиной.
Позже, в зрелые командирские годы, я убедился в том, как важно вовремя заметить рост человека и дать ему возможность проявить себя. Именно в постоянном стремлении достичь большего — закон движения вперед, закон совершенствования. Не раз в своей жизни вспоминал я поучительный пример с трюмным Петрищевым.