Моряк(Рассказы)
Шрифт:
Большая лягушка отвечает:
— Др-р-р-ремать надо.
Маленькая сквозь сон:
— Согр-р-р-рей меня!
Большая бормочет:
— Прр-р-рижмись! Ква-ква, спит тр-р-р-рава, пр-р-р-руд заснул…
— Я то-же, — тянет маленькая.
— Др-р-р-р-емать! — из последних сил проквакала большая и затихла.
— М-м-м… — неразборчиво отозвалась маленькая и тоже заснула.
Стало тихо. Мы не шевелились. Я вдруг заметил, как в воздухе запрыгали редкие легкие снежинки. Они тихонько падали на землю — здесь одна, там — другая… Мы молчали — и старая-престарая верба на берегу пруда
Потом мы поднялись и осторожными шагами, точно боясь разбудить кого-то, пошли домой. Мы не разговаривали с Машенькой, но оба мы, и я и Машенька, думали о лягушках и желали им, всем лягушкам, всем жабам и всем лягушатам, спокойного сна подо льдом и под снегом. Над ними будут трещать морозы, гулять метели, шуметь бураны. Над ними будут вставать короткие студеные дни и долгие зимние ночи… Но потом снова придет звонкая, солнечная весна, мы снова встретимся с ними на пруду, и они будут снова весело встречать нас, распевая на своем языке:
— Ква-ква, пришла весна — ква а-а…
Вася-Василёк
Соседка постучалась в окошко:
— Есть кто дома?
— Никого!
— Где ж мама?
— На огороде.
— А папа?
— На работе!
— А ты что, Василёк?
— А я еще сплю!
Соседка пошла на огород, а Вася потянулся, зевнул после сладкого сна и вскочил: одеваться! Так везде водится — как встанешь утром, так одеваться. А долго ли Васе одеться? Весь его наряд состоит из синих с красной каемкой куцых штанишек на резинке. У вас, наверное, тоже есть такие — называются: трусики!
Шлепая босыми пятками по свежевымытому полу, Вася побежал к окну и распахнул его настежь. Вишневый сад за окном был весь в цвету.
Молодые вишни протягивали Васе душистые ветки и шелестели:
— С добрым утром, Василёк!
— С добрым утром, вишни, с добрым утром, сад!
Трава в саду свежая, сочная, росой умытая! Каждая травинка, каждый стебелек, каждая веточка улыбаются Васе. Но ему некогда. У него разных забот по горло. Первым делом, надо отправиться с ведром к колодцу. Там хорошее солнце, там можно вовсю плескаться в студеной воде.
Вася льет на себя воду, ежится, фыркает и щурится от мыла и от солнца.
Потом он с полотенцем бежит домой. Там на столе уже дожидаются кружка парного молока и теплая ржаная плюшка в салфетке. После холодной воды хочется кушать!..
Теперь можно и кроликов проведать! Потом еще Берка Гутман с Колькой придут. Они возьмут удочки и пойдут на речку, к плотине, — удить рыбу.
Позавчера они там наловили чуть ли не по полкило окуней!
Потом надо еще дочитать «Пловучий город», а то книжка давно уже валяется на подоконнике. Интересная! Эго только так называется «Пловучий город», а на самом деле там вовсе не про город, а про пароходы, — как там дома отдыха устроены.
— Все уедем, — говорит она, — а кто останется за огородом следить?
Но это ничего — маму можно уговорить! В крайнем случае, тетю Валю можно попросить — она останется!
Вася покормил кроликов и побежал к плетню. За плетнем — веселый, солнечный луг. Густая трава манит:
— Вася-Василёк, поди к нам! Полежи — посиди! Почитай — помечтай!
Ну, как тут устоять? Вася перемахнул через плетень и во всю прыть помчался по зеленому простору… Набегался — растянулся на солнцепеке в мягкой, сочной траве. Солнце еще не сильно печет, оно только греет ласково.
Божья коровка уселась на Васиной руке и задумалась: что делать — ползти ли ей дальше, или посидеть…
Вася рад солнцу, траве, лету, божьей коровке.
Он недаром радуется. У него особая причина радоваться: вот уже целых пять дней, как начались каникулы, и вот уже целых шесть дней, как Вася-Василёк состоит учеником не третьего, как в прошлом году, а четвертого класса!
Вы скажете: ничего особенного! Вы скажете: почти все ученики третьего класса перешли в четвертый!
Да, зато у Васи какие отметки! По всем предметам — «хорошо» и «отлично».
Отлично, что «отлично»! — скажете вы, — но мало ли у нас отличников?
Верно! Но Васе не так-то легко было стать отличником.
Надо правду сказать: в начале учебного года он учился из рук вон плохо. Редко когда заглянет в учебник или в тетрадь. У него память очень хорошая, вот он и надеялся на свою память. Многим казалось поэтому, что он кое-что знает. Но учителя знали, что это только кажется, и выставляли ему «уды» и даже «неуды».
Вот раз папа не выдержал.
— Непутевый ты у меня, — сказал он, — способности у тебя дай бог всякому, в школу ходишь в хорошую, а ученье твое никуда не годится.
Вася потупился и почесал затылок. Пожалуй, папа прав! Надо подтянуться!
Вася стал чаще заглядывать в книги. Правда, без особенной охоты, а все больше «спустя рукава», как говорится.
Вот к концу первого полугодия папа спросил:
— Как твои дела, Вася? Отлично?
— Как твои дела, Вася? Отлично?
— М… м… м… — забормотал Вася.
— Что за «м… м»? — спросил папа. — Опять «уд»?
— Есть и «хор», — ответил Вася.
— По каким же?
— По труду, по поведению.
— Это мало радости! — сказал папа. — А по остальным как?
— «У… удочки», папа.
— Опять «удочки»? Что ж теперь с тобой будет?
— А я и сам не знаю! — горестно ответил Вася.
Он решил было махнуть рукой на ученье.
Можно и с «удочками» прожить. Переведут в четвертый — и ладно!
Все-таки он чувствовал, что не совсем «ладно». Все стараются, чтобы Вася хорошо занимался. Учителя? Стараются! Мама с папой? Стараются! Товарищи? Тоже стараются!