Мощеные реки
Шрифт:
У меня для них даже название есть: «комарики». Это слова девушки, с которой я познакомился на горе, когда делал снимок. На этот раз для съемки вертолет не понадобился, гора вполне его заменила… И в самом деле — «комарики».
А там, далеко в дымке, — белая дуга Иртыша.
Фото автора. 20 сентября 1966 г.
Остров в степи
(Широка страна моя…)
Стадо антилоп. Резвость такая, что вертолет едва поспевает. А чуть в стороне — полосатое стадо зебр, неподвижный меланхоличный верблюд, страусы… Африка? Нет, Херсонщина.
А
В степи трудно обойти этот остров. Среди хлебов, на жаркой равнине с пыльными бурями, видишь вдруг зеленый оазис — это Аскания-Нова, заповедное место в степях…
Сейчас на столе у меня лежит пучок высохших трав. Бывавшие в степях знают, как пахнут сухие равнинные травы. Нельзя поручиться, что где-нибудь еще на земле растут сейчас вместе эти колючие, с белым пушком, духовитые, не линяющие от высыхания цветы-дикари. Человек вокруг себя все почти распахал.
С самолета повсеместно видишь геометрию желтых посевов, провалы оврагов, зеленые лоскуты огородов. И только в этом месте (да еще под Курском) оставлен лоскут земли, такой, какой была она, земля, в каменном веке, какой лежала под копытами скифских коней, какой ложилась под колеса первого трактора. Ковыльная седина, пестрое пахучее разнотравье, трепетные крылья коршуна и пустельги в горячем воздухе, каменные скифские бабы. Одно сознание, что ты стоишь на земле, посеребренной веками, и по былинкам травы можешь судить о прошлом, заставляет почитать этот клочок земли великой ценностью. Нечего говорить уже об ученых, для которых остаток южной целинной степи — окошко, в которое они могут заглядывать, объясняя многие явления.
«Маленькая лошадка в пижаме» — так один городской мальчуган определил зебру. Существует давний шутливый спор: по белому черные полосы или по черному белые? В степи я видел зеброида — помесь зебры и лошади. На темно-каштановых боках виделись черные полосы.
На снимке — олени. Тут множество разных пород: индокитайский олень, европейский, благородный, европейская лань, пятнистый олень, косуля, олень северный… Скрещиванием выведена порода, способная жить в открытых степях.
Страус заметил что-то очень для него интересное…
Зеленый же остров в степи создан руками людей. По прутику, по кустику собиралось и взращивалось это прохладное богатство в полупустыне. Человеческого пота изведено тут, наверное, не менее, чем воды для поливки. Зато есть теперь этот оазис, знакомый тысячам перелетных птиц, манящий всякого, кто движется
Лошадь Пржевальского, зубры, разных пород антилопы, коровы африканского племени ватусси, зебры, олени, куланы, верблюды, ламы, фазаны, дикие гуси, фламинго, страусы, лебеди, журавли, черные аисты… Я просто по памяти перечисляю виденное глазами. Особое, единственное в мире, почти вольное поселение диких животных.
Оставив вертолет, мы долго едем по степи на подводе. Антилопы гну, похожие на черных рассерженных бесов, кружатся по равнине, то удаляясь до горизонта, то приближаясь к лошади. Зебры пасутся возле дороги, коровы ватусси ходят вперемежку с верблюдами и оленями, страус с драчливым видом бежит навстречу, и надо искать для защиты палку, чтобы не уехать из степи с синяками.
Должен сознаться: в Африке, в специальном охотничьем сафари, я не видел столько африканских зверей.
И уж, конечно, единственная в своем роде картина: к большой антилопе канне подходит женщина, ставит ведерко и начинает… доить антилопу. Часом позже мы пьем вынутое из холодильника молоко. Сливки, которые москвичам продают в магазинах, не могли бы конкурировать с этим удивительным молоком. Кроме отменного вкуса, у молока есть еще свойства, ради которых и взялись одомашнивать африканскую антилопу. Молоко долгое время не свертывается, не прокисает, не загнивает. Молоко оказалось целебным при многих болезнях. Идет уже разговор о создании специального санатория, где лекарством будет «африканское» молоко.
Конечно, это лишь малая часть работы, которой заняты ученые в Аскании-Нова. Работа серьезная и крайне нужная. Смысл ее: скрещиванием разных пород получить животных высокоудойных, с большой жирностью молока, получить продуктивные мясные породы животных с хорошим руном, неприхотливых, выносливых. Для этого надо знать все, чем богата земля, и все иметь под рукой…
Если тут в степи вспомнить библейский ковчег, то Ноем следует назвать совсем не старого доктора биологии Треуса Владимира Даниловича. Весь пестрый копытный и пернатый мир заповедника находится под его покровительством. После путешествия на телеге мы с доктором поднялись над степью на вертолете. Даже он, живущий тут, не мог удержаться:
— Африка!
Бегут от шума винта зебры и антилопы, скачет по мелкой воде белая стая фламинго…
Поднимаемся выше над степью — бурая равнина до горизонта, на ней стада, а посредине — пышно-зеленый остров. Слово «оазис» для этого места самое точное.
Фото автора. 30 сентября 1966 г.
Русская осень
(Широка страна моя…)
В природе есть праздники. Ледоход. Первая зелень. Первый снег. Первые соловьи. Первая капель после морозов. И есть пора в году, когда земля надевает самые дорогие наряды. В эти дни кажется, что земля начинает даже светиться. Вы замечали, наверно: идешь по лесу — свет! Думаешь, пятна солнца, а это два желтых клена стоят между елками. Теплый красный свет идет от осины. Березняки наполнены белым матовым и пронзительно-желтым светом. А глянет солнце — свет во сто крат умножается. В такой час чувствуешь себя на земле именинником.
Обостренный слух ловит дальнее теньканье птицы, замечаешь синюю струйку костра между ветками. Замечаешь синий холод лесной речушки, опухлые стожки на поляне, никем не сорванный красный гриб…
В картинах российской осени есть немного щемящей грусти. Но это светлая грусть, без которой невозможна большая любовь. Осенью мы лучше видим и глазом, и сердцем. Прозрачны дали. Чиста и прозрачна вода в озерах. Чище и тоньше звучат редкие голоса птиц. Все устоялось и замерло для того, кажется, чтобы собраться с мыслями, полюбоваться на свое отражение в синей воде. Таково состояние природы.