Мошенник на Поле Чудес
Шрифт:
– Подслушал?
– навострил уши Петич.
– Он с теми старушками, которых ты позавчера на тропинке испугал, беседовал. И все расспрашивал, не знают ли они, почему музей после войны закрылся. Старушки говорят: не знаем ничего. Тогда он попросил найти ему свидетеля тех событий. Понимаешь, ему не хватает какой-то мелочи... Обязательно что-то уточнить надо. Он же дошлый, по любой подробности поймет, что к чему. Размотает клубочек тайны до конца! Тем более если начало этого клубочка у него в руках.
– Да, интересная задачка...
– Главное, что мы его вовремя раскусили!
– воскликнул Ларик.
– Вот в чем наше везение. Остается только не упустить ни одного его шага - вот и вся задачка. Пусть в ней хоть сто неизвестных, нам от этого ни холодно, ни горячо. Теперь нам предстоит простое кропотливое дело - сыщицкое. Между прочим, самое интересное. К тому же, этот Колобок ни сном ни духом не ведает о наших подозрениях. Значит, не остерегается нас. Легче следить будет!
– Ты прав, - решительно кивнул Петич.
– Значит, пора домой сматываться.
– Ты что?
– удивился Ларик.
– Зачем нам домой? А Колобка как же одного оставим, без присмотра?
– Мне ключики у дяди Васи забирать надо, - объяснил Петич.
– Ты что, думаешь, мы сами ничего не попытаемся поискать? Залезем потихоньку вечерком в тот же подвал. Не зря же Колобок первым делом стены там обстукивал. Может, нам скорее повезет.
– Нет, Петич, ты зря торопишься, - рассудительно сказал Ларик. Полезем мы в подвал ночью, нас заметят и сразу выгонят из съемочной группы. И конец всем нашим планам! Ключики-то, конечно, дело хорошее, лишними не окажутся. Только давай уж пока не будем по подвалам ночью лазить.
Петич махнул рукой - будь по-твоему. Он заметил, что Колобок присоединился к съемочной группе и наблюдает за работой актеров. Вот он, прямо перед ними, никуда не делся. Так что все идет своим чередом. А ключи у дяди Васи можно и вечером забрать. Он до ночи в своем гараже копается.
За всеми этими событиями Ларик совсем забыл о собаке. К счастью, Оська никуда не делся. Он резвился на террасе перед дворцом вместе с пойнтером Китом. Собаки прыгали друг через друга, обнюхивали ближайшие кусты - в общем, занимались своими собачьими играми. Остап, видно, был даже доволен, что наконец очутился в достойном обществе. А то вечно люди рядом, командуют, как собственным... То ли дело, когда люди копаются себе поблизости и не отвлекают собак на всякие свои ненужные дела. Благодать!
– Пусть резвятся, - сказал помощник режиссера.
– Ишь, подружились. Смирные собачки, никуда не денутся. Китыч за своего Кита никогда не беспокоится.
Не стал беспокоиться и Ларик. Когда он вернулся к ребятам, Вилька уже отрепетировала свою сцену и получала одну похвалу за другой. Наверное, это был один из самых счастливых дней в её жизни, несмотря на то что роль, которая ей досталась, на театральном языке называлась "кушать подано". Это Ларик знал от папы. Правда, папа говорил еще, что все роли важные и халтурить
После обеда съемочная группа погрузилась в автобус, собираясь уезжать.
– А сегодня ещё будем сниматься?
– с надеждой спросила Вилька.
Кит Китыч потрепал её по голове:
– Молодец. Вот это работоспособность! Не то что у наших старых заезженных лошадок. До завтра, милая барышня, до завтра. А то мы надорвемся на работе. Да и подумать надо, а для этого тоже время необходимо, не так ли? Завтра в десять ждем вас. С нетерпением ждем!
И он кликнул своего Кита, который с видимой неохотой, повиливая хвостом, подошел к автобусу.
Уехали все, включая Колобка. Так что ребятам оставаться здесь было совсем ни к чему.
– Оська! Рабочий день закончен!
– крикнул Ларик.
– Нам с тобой сегодня ещё шампунем мыться надо. Тем более, попал ты в такую благородную компанию.
Вилькины мысли были полностью заняты съемками. Она даже забыла о том, что ей надо выведать у друзей какие-то их новые секреты. Вилька уже чувствовала себя полноправной артисткой! То-то мама обрадуется... А ещё она думала о том, что дома обязательно надо будет перечитать "Дубровского". Это же ясно даже самой начинающей актрисе!
Поначалу ребята шли через луг молча. Остап все оглядывался: а не передумают ли люди, не вернутся ли обратно? Впрочем, своим собачьим чутьем он понимал, что с пойнтером они попрощались не навсегда, а следовательно, расстраиваться нечего. И Остап опять, как всегда, занялся наглыми бабочками.
– Тебе, конечно, уже не до клада...
– начал Петич, обращаясь к Вильке.
– Да я все видела!
– взвилась она.
– И как вы шушукались, и как бегали туда-сюда! Ну-ка, выкладывайте все по порядку, а то не возьму вас больше на съемки.
– А кто автобус спасал, а кто осветителю помогал? Думаешь, одна ты такая незаменимая?
– возмутился Петич.
– Вот сейчас не расскажем ничего!
Такая угроза подействовала на Вильку. Как это - не расскажут?
– Ну мальчики, ну миленькие, - шутливо заканючила она.
– Какой ещё клад? Может, вам показалось? Вы расскажите, а я точно определю.
– Тоже мне, специалист по кладам, - пробурчал Петич.
– Сама кривлялась там перед камерами целый день, а сейчас ещё определять что-то собирается.
Ларик тоже обиженно хмыкнул. Вилька шумно вздохнула. Самые обидчивые на свете существа - мальчишки! Все до мельчайших мелочей надо делать с ними вместе. Чуть только отвлечешься на серьезное дело - на съемки фильма, например, - так они уже готовы обидеться!
– Да никакой я не специалист, - спокойно проговорила она.
– Просто мне вся ситуация предстанет совершенно другой, понимаете? Как будто я какой-нибудь фильм смотрю - со стороны. И как зрителю мне многое станет яснее.
Петич покрутил пальцем у виска: