Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы
Шрифт:
Появились два прислужника и, пристыженные, разошлись в разные стороны. Они, оказывается, забрались в камеру, чтобы там побороться.
Немного погодя пришел старший надзиратель с двумя подчиненными. Увидев писаря, он разозлился:
— Опять ты, Хикмет-эфенди, ходишь по камерам?
Совсем недавно писарю за это крепко досталось. Писарь должен неотлучно находиться в канцелярии. Только старшему надзирателю дозволено появляться в любом месте тюрьмы. Писарю же не положено шляться по камерам и орать на арестантов.
— Борются,
Надзиратель не хотел упустить случая проучить писаря, — да еще в присутствии важной персоны.
— Как собаки? Люди борются, как люди, а не как собаки. И вы не имеете права обзывать их собаками. Прошу вас вернуться к своим обязанностям!
Писарь почувствовал себя вконец уничтоженным.
— Так вы меня гоните?
На какой-то миг надзиратель встретился взглядом с «ревизором» и, прочтя в его глазах одобрение, стал пыжиться еще больше. Он ведь навел порядок, а главное — отхлестал писаря и указал ему его место.
— За такое тебя не прогнать следует, а вышвырнуть вон! Да уж ладно…
Теперь разозлился писарь, настала его очередь дать отпор.
— Ах вот как! Ты, я смотрю, обходишься со мной, как с заключенным!
Надзиратель заложил руки за спину и двинулся на писаря.
— Попридержи язык и убирайся! И чтобы не смел больше шляться по тюрьме! Ну, шагом марш!
— Сегодня меня оставили за господина начальника…
— Кто же это дал тебе такие полномочия?
— Иди спроси в прокуратуре!
— Не вижу надобности! — Надзиратель демонстративно отвернулся.
У писаря руки и ноги затряслись от злости. Так бы и пристрелил этого мерзавца, окажись под рукой пистолет. Хоть бы смазать ему по физиономии. Однако и это невозможно. Попробуй свяжись с ним — все кости переломает, здоров как бык.
И он только огрызнулся:
— Ладно, мы еще с тобой поговорим!
Старший надзиратель не ответил. Уходя, писарь обернулся и крикнул:
— Чтобы ноги твоей не было больше в канцелярии!
Надзиратель побагровел:
— Мне разрешено ходить по всей тюрьме! Я старший надзиратель, а ты всего-навсего писарь!
— Ах, ты оскорбляешь!..
— Не оскорбляю, а делаю замечание по службе!
— Я в твоих замечаниях не нуждаюсь!
— И все-таки тебе без них не обойтись. До сих пор не знаешь своих обязанностей!
Писарь понял, что ему не тягаться с надзирателем, и, расстроенный, удалился.
Старший надзиратель повернулся к «ревизору»:
— Молодой еще, зеленый, не обтесался. Я мог бы причинить ему немало неприятностей… Мне ведь доподлинно известно, что он снабжает заключенных ножами, гашишем, опиумом… Но не приведи аллах! Подлости заклятому врагу не стану делать. Да и какой с него спрос? Дитя неразумное. Прочтет две с половиной книжки и невесть что возомнит о себе… А вы только прибыли?
— Да, только что.
— А, припоминаю. — Надзиратель
Кудрет невольно вздрогнул. Ему вдруг захотелось осадить зарвавшегося надзирателя, но он сдержался: тот был под впечатлением только что одержанной победы. К тому же они находились в окружении заключенных, которые глядели на них во все глаза, словно на петухов во время боя. Его выручил Кемаль-ага. Отозвав надзирателя в сторонку, он что-то шепнул ему на ухо. «Весьма кстати», — подумал Кудрет, догадываясь, о чем сказал Кемаль, и принял величественную позу. Надзиратель сразу смягчился и с плохо скрываемым беспокойством спросил:
— Вам нравится эта камера?
Кудрет опять решил польстить самолюбию надзирателя:
— Как вы сочтете нужным…
Надзиратель приободрился и даже почувствовал расположение к арестованному. Наконец-то он понял, почему писарь рассыпался мелким бисером перед заключенным. Ну, теперь-то он переплюнет несчастного писаришку и оставит его в дураках.
— Что вы, что вы! Разве я могу!.. — воскликнул надзиратель. — У вас, я надеюсь, имеется постель и все такое?
— Увы, нет. Но…
— Нашли о чем тревожиться, — вмешался в разговор Кемаль-ага. — У меня всего этого хватает, бей-эфенди…
— Кемаль-ага — всеми уважаемый помещик, — решил представить его надзиратель. — Злую шутку сыграла с ним судьба, но он попал сюда по недоразумению. Кемаль-ага может стать для вас добрым приятелем и интересным собеседником… Если что понадобится, обращайтесь прямо ко мне!
Мысль Кудрета лихорадочно заработала. Итак, писарь и старший надзиратель. Кому отдать предпочтение? Тут надо действовать тонко, иначе наживешь врага. И Кудрет сказал:
— Писарь тоже предлагал мне свои услуги. Но вы и по должности выше, а главное, нравитесь мне больше. Сразу видно, что имеешь дело с умным и способным человеком, с чем вас и поздравляю.
Так красиво мог выражаться председатель уголовного суда, инспектор да прокурор, подумал надзиратель. Видимо, слухи, которые ходят по городу, не лишены оснований — господин этот и в самом деле прибыл со специальным заданием.
— Спасибо, эфендим! Премного вам благодарен! — сказал он, радуясь, что заслужил столь высокую похвалу.
Заключенные насторожились. Поди разберись, арестант перед ними или какой-нибудь чин. На арестанта он вроде бы не похож. Вообще-то им никакого дела до него нет, но лучше все-таки проявлять к нему побольше уважения, на всякий случай. Подсел же однажды в камеру главный инспектор тюрем, играл с ними в кости, курил гашиш, опиум, улыбался всем, шутил, словом, до того был простым малым, что так и подмывало хлопнуть его по спине. А пришло время — выведал, где спрятаны спицы, ножи, кинжалы, наркотики, и дал потом всем жару, показал свои зубы.