Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы
Шрифт:
Около одиннадцати двое жандармов повели Кудрета в суд. Он не верил своим глазам: перед зданием суда, казалось, собрался весь город во главе с Плешивым Мыстыком!
Кудрет сразу принял величественный вид, как и подобало видному политическому деятелю, по крайней мере такому, как Намык Кемаль. Походка и скрип туфель великолепно гармонировали с его поистине царственным обликом. Толпа пришла в движение.
— Да поможет тебе аллах, бей-эфенди! — крикнул Мыстык. Голос извозчика послужил сигналом. Тотчас
— Да поможет аллах! Да поможет аллах!
Но тут среди общего гула снова прозвучал голос Плешивого Мыстыка:
— Требуем справедливости!
Все подхватили:
— Справедливости! Справедливости! Да проклянет аллах клеветников!
Вслед за возгласами раздался гром рукоплесканий.
Для собравшихся здесь Кудрет был и в самом деле вторым Намыком Кемалем. И он сам начинал в это верить.
Зал суда был переполнен.
Народу собралось столько, что во избежание беспорядков было принято решение провести закрытое заседание, и попросили всех выйти из зала. Это еще больше взбудоражило людей.
— Все ясно! — кричал Плешивый Мыстык. — Кудрет-бей утрет им нос! Вот они и не хотят, чтобы народ видел это!
Но предположения Мыстыка не оправдались. Суд решил освободить Кудрета Янардага за недостаточностью улик.
Кудрет вышел на улицу и помахал рукой, приветствуя толпу.
— Что же это? Неужели освободили?.. — удивился кто-то.
— Ну да, освободили! Справедливость восторжествовала! Разве я не говорил? — закричал Мыстык.
Новый взрыв аплодисментов и восторженные возгласы потрясли до основания здание прокуратуры и суда.
— Да здравствует справедливость! — неслось со всех сторон. Нефисе плакала от радости.
Но тут к ним подбежали жандармы и сказали, что надо соблюсти некоторые формальности, а до их завершения ему придется спуститься в приводную комнату и оттуда в сопровождении невооруженного жандарма отправиться в тюрьму. Словно из-под земли вырос тюремный надзиратель, которому и был передан Кудрет.
В полдень фаэтон Плешивого Мыстыка подкатил к зданию тюрьмы. Начальник уже собрался уходить, но, увидев фаэтон, остановился, а когда узнал о решении суда, обнял Кудрета, поздравил его и сказал:
— Я был уверен, что тебя оклеветали. С одного взгляда могу определить, виновен человек или не виновен.
Пока начальник с писарем оформляли документы, Кудрет успел побывать в своей камере. Нефисе дожидалась его в кабинете начальника. В камеру он вошел с видом победителя. Заключенным все уже было известно.
— Пусть такое больше не повторится, бей!
— Здорово ты их отделал!
— Да пошлет тебе аллах быстрого коня и острый меч!
— Ты теперь хорошо знаешь, каково здесь… Так не забывай о нас!
Да разве может он забыть о них? Аллах для того и послал его на эту землю, чтобы он о них заботился. Только бы выбрали его в меджлис — а уж тогда-то он спасет их от нищеты и бедствий!
Поскрипывая туфлями, Кудрет обошел все камеры,
— Перестань! — прикрикнул на него Кудрет и обратился к остальным: — Да ниспошлет аллах и вам такую милость! Не плакать сейчас надо, а радоваться! Выборы не за горами. А мы, придя к власти, тотчас объявим общую амнистию, и все вы вернетесь к своим очагам!
Кудрет, правда, еще не состоял в партии, но какое это сейчас имело значение! Именно таких слов от него ждали завтрашние избиратели. А слова — не расписка. Дать слово — все равно что продать непойманную рыбу. Так что можно обещать всю рыбу, которая есть в море…
Кудрет вынул из кармана деньги, сунул горсть ходже Акязылы.
— Не плачь! Частица моего сердца остается с вами. Если что-нибудь понадобится — сообщи! Я человек занятой и, видимо, не смогу часто сюда наведываться. Но здесь остается мой свояк. Скажешь ему, и он мне передаст. — Кудрет повернулся к свояку. — Слыхал? Ты должен угождать ходже-эфенди и каждое его желание воспринимать как мой приказ!
Кемаль, хоть и был подавлен, с готовностью отозвался:
— Не извольте беспокоиться, эфендим! Ваш приказ я выполню!
Подошел Протокольщик с дружками. Приветливо кивнув каждому из них, Кудрет произнес:
— Если захотите обратиться в кассационный суд или другое государственное учреждение, черкните пару строк, а свояк перешлет записку мне…
Когда все формальности были закончены, начались проводы. Под руку с начальником тюрьмы, сопровождаемый толпой заключенных, Кудрет торжественно прошествовал к выходу. У ворот тюрьмы он остановился и высоко поднял шляпу.
— Да поможет вам аллах, товарищи мои!
— Аминь! — ответила толпа.
— Не забывай нас, бей!
— Не забывай бывших товарищей по несчастью!
— Добейся амнистии!
— Вся надежда на тебя! Все голоса на выборах тебе отдадим!
Едва Кудрет вышел за ворота тюрьмы, как к нему подскочил незнакомый мужчина.
— Да не повторится такое с вами никогда!
— Благодарю! — сдержанно произнес Кудрет, вопросительно глядя на стоявшую рядом Нефисе.
— Председатель нашего вилайетского комитета, — шепнула она.
Председатель явно не понравился Кудрету. Высокий, сухопарый, с коротко подстриженными усиками. Такого ничем не прошибешь. Для него главное — закон.
— Не соблаговолите пожаловать к нам в комитет, бей-эфенди?
Кудрет снова метнул взгляд на Нефисе, которая всем своим видом старалась показать, что предложенная поездка просто необходима. В фаэтоне Плешивого Мыстыка они с шиком покатят в комитет своей партии на виду у всех, а главное — на виду у членов правящей партии!
— Ладно, едем… — согласился Кудрет и вежливо произнес: — Прошу вас, садитесь!