Московская Швейцария
Шрифт:
В это же время, 9 апреля 1798 года, в России при Сенате выходит указ императора Павла Первого, регламентирующий порядок, при котором швейцарцы, бегущие от установившегося нового режима, могут остаться жить в нашей стране.
Указ Павла Первого
Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского, из Правительствующего Сената объявляется всенародно.
В именном Его Императорского Величества Указе, данном Сенату сего апреля 7-ого дня за собственноручным его Величества подписанием изображено: «По беспокойствам в Швейцарии восставшим от беззаконных и возмутительных французских правил повелеваем:
Также указом Павла Первого была установлена форма присяги, которую гражданин Швейцарии, выразивший желание жить в России, должен был произнести. Текст указа и форма присяги сразу приводились на трех языках: русском, французском и немецком.
Форма присяги для швейцарцев
Я нижеименованный сею клятвою моею перед Богом и Святым Его Евангелием произносимою объявляю, что быв не причастен ни делом, ни мыслию правам безбожным и возмутительным во Франции, также в ее окрестностях и в Швейцарии ныне введенным и исповедуемым признаю настоящее правление тамошнее незаконным, и в совести моей нахожу себя убежденным в том, чтоб сохранять Свято Веру Христианскую от предков моих наследованную N:N (сокращение, используемое для подписи выражений в случае, если его автор неизвестен. – Прим. автора): исповедание и быть верным и послушным прежнему образу Правительства; а по тому пользуясь безопасным убежищем от Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского даруемым мне в Империи Его, обязуюся при сохранении как выше сказано природной моей Христианской Веры исповедания N:N: и достодолжном повиновении Законам и Правления Его Величества учрежденным, прервать всякое сношение с одноземцами моими повинующимися настоящему неистовому Правительству, и оного сношения не иметь, доколе с восстановлением Законной власти, тишины и порядка в Швейцарии последует от Его Императорского Величества Высочайшее на то разрешение. В случае противных сему моих поступков подвергаю себя в настоящей времянной жизни казни по Законам, в будущей же Суду Божию. В заключении же клятвы моей целую Слова и Крест Спасителя моего Аминь20.
На 1843 год существовали такие правила режима. Иностранцы, въезжающие на территорию Российской империи, должны были сдать паспорта, выданные им компетентными властями их страны, взамен чего российские власти выдавали им новые. Однако эта процедура вовсе не являлась нововведением, ее придерживались уже в течение долгого времени. Лица, прибывавшие в Санкт-Петербург морем, иногда обменивали свои паспорта уже в Кронштадте, однако чаще всего в самом Петербурге. Те, кто добирался до России сухопутным путем, сдавали свой паспорт в первом же пограничном русском городе, откуда его отправляли в 3-е Отделение личной канцелярии Его Императорского Величества, а путешественнику выдавали пропуск – временный паспорт – исключительно для того, чтобы он мог продолжить путь
Иногда делались исключения в пользу лиц, которые ранее уже приезжали в Россию и были там известны. Такие лица доезжали со своим иностранным паспортом до Москвы или даже до внутренних районов России. Однако по прибытии на место назначения они обязаны были подчиниться установленным правилам: им выдавали вид на жительство, а их иностранный паспорт отсылали в личную канцелярию императора и больше им не возвращали.
Обычно швейцарские граждане имели при себе документ о происхождении, благодаря которому и в случае необходимости при помощи своего консула могли подтвердить национальную принадлежность. В паспортах и видах на жительство, выдававшихся российскими властями иностранцам, въезжающим на территорию империи или проживающим в ней, национальность указывалась только в общем виде. Хотя швейцарец мог попросить, чтобы в его паспорте был также указан и его кантон. Но российские власти не требовали от швейцарских подданных документ о происхождении, так что последние могли хранить его у себя.
Портрет эмигранта
Генеральный консул Швейцарской Конфедерации в Санкт-Петербурге И. Боненблуст получил в 1843 году от старшины и Государственного совета кантона Люцерн, Федеральной директории некий циркуляр, в сегодняшнем аналоге – обычный опросный лист, – с просьбой ответить на вопросы, касающиеся эмиграции швейцарцев в Россию. Из его ответов, которые он постарался дать наиболее полно, вырисовывается такой портрет типичного швейцарского эмигранта.
В России швейцарцы поступают на должности преподавателей, преподавательниц, гувернеров, гувернанток, кондитеров, архитекторов, скульпторов, художников, сыроваров, часовщиков. Чуть позже в этом же циркуляре Боненблуст добавит, что даже представители этих профессий должны обладать исключительным талантом, чтобы достичь успеха в России. Владеющие иными профессиями швейцарцы не найдут себе места в стране, потому что эту работу могут выполнить местные жители. Устроившиеся в России иногда перевозят к себе свои семьи и знакомых, в целом же это невыгодно, да и приехать в Россию с тем, чтобы заработать на кусок хлеба, можно посоветовать лишь людям старательным и работоспособным. Такой человек может отправиться в наиболее благоприятную по своему положению область.
В новой для себя стране эмигранты устраиваются по-разному в зависимости от своего положения и рода деятельности. Чтобы получить место, швейцарцы обращаются к протестантским пастырям; каждый второй швейцарец прибегает к помощи консула или соотечественников. Те, кто привозит с собой деньги, что случается крайне редко, обычно стараются извлечь из них прибыль у себя на родине в Швейцарии. Обладатели значительного капитала могут вложить его в императорские кредитные учреждения, которые выплачивают 4%, либо участвовать в приносящих прибыль предприятиях. Приехавшие без средств к существованию живут на иждивении других швейцарцев, уже обосновавшихся в России, либо прибегают к помощи Швейцарского благотворительного общества, которое очень часто отправляет их обратно в Швейцарию за свой счет.
Конец ознакомительного фрагмента.