Московские каникулы
Шрифт:
Т и м у р. Неправда! Не просто! Я собирался объясниться Тоне в любви, а вы помешали! Но я это еще сделаю сегодня! Слышишь, Тоня?! (Быстро уходит.)
Б о р и с. Что это с ним?
Т о н я. Почему — «что это»? Вы же слышали — собирался нормально в любви объясниться… Тут место такое, специализированное… Ах да, ведь это ваше место!
Ж е н я. Брось заводиться без причины. И вообще, если Тимур правду сказал… Тогда поздравляю.
Т о н я. Не поздравляй, он пошутил.
Ж е н я. Жаль. Тимка хороший парень.
Т о н я. Разве шутят только плохие?
Входит
К о с т я (грозно). Кто здесь обидел моего лучшего друга Тимура Калитина?!
Т о н я. А что будет обидчику?
К о с т я. Обидчик не получит коньяку! (Достает из кармана плоскую бутылку.)
Ж е н я. Тебе обязательно нужно сегодня напиться?
Т и м у р. Мне нужно!
К о с т я. Слыхали? Дитя вынашивало эту идею с первого класса и наконец дождалось подходящего момента. На, жертва тщеславия! (Протягивает бутылку Тимуру.)
Тот отвинчивает крышку, наливает, пьет. Наливает и снова собирается выпить.
Т о н я (отнимает крышку). Э, нет, угощаться — так всем! (Пьет.)
К о с т я (Тимуру). Видел? Принимает огонь на себя, чтоб тебе меньше досталось.
Т о н я. Фу-у… Вот это да! Крепкий какой…
К о с т я. Другого не держим. (Жене.) Тяпнешь?
Ж е н я. Просто так пить не интересно. Пусть каждый, кто выпьет, скажет при этом…
Т о н я. Заветное желание!
К о с т я (насмешливо). Любимый стишок.
Ж е н я. Нет, пусть выдаст свой прогноз на ближайшие двадцать лет. О том, кто будет пить следующий.
Б о р и с. Двадцать лет… Хватанула.
К о с т я. Принимается.
Т о н я (Жене). Чур, ты первая!
Ж е н я. Нет, по алфавиту. Чтоб не было свободы выбора. Первая — Антонина.
Т о н я. Я уже пила!
К о с т я. Ничего, тебе это что слону дробина. (Дает Тоне бутылку.)
Т о н я (нерешительно). Значит, по алфавиту?..
Т и м у р. Именно. Девушка А предсказывает судьбу юноше Б. Давай.
Т о н я. Двадцать лет… Боря прав, я и представить себе не могу такого срока…
Т и м у р. Ты не о себе представляй, о нем…
Т о н я. Попробую… (Помолчав.) Сначала Боря поступит в Институт международных отношений…
Борис кланяется, прижав руку к груди.
Проучится там два года и сбежит… Поступит в медицинский…
Т и м у р. Так, может, ему лучше сразу — в доктора?
Ж е н я. Не мешай!
Т о н я. Кончит медицинский, станет замечательным хирургом…
Б о р и с. Детским?
Т о н я. И детским тоже…
Ж е н я (ужасаясь). С женой?
Т и м у р. Вопрос нечестный! Прогнозируется только один человек. Словом, с Борисом все ясно: через двадцать лет он главный хирург Якутской АССР.
Т о н я. Твое здоровье, самый главный хирург! (Пьет и передает бутылку Борису.)
Б о р и с. Ну, а мне и гадать нечего, прогноз автоматический: через двадцать лет Женька будет знаменитым дипломатом.
К о с т я (иронически). Коллонтай номер два.
Ж е н я (с вызовом). Румянцева номер один! Не верите?
Б о р и с. Верим и знаем. Будь здорова, номер один! (Пьет. Отдает бутылку Жене.)
Ж е н я. Детки, а вам не кажется, что мы засушили мероприятие?
Т и м у р. Есть отчасти. Давай отмочи хохму. В Костин адрес.
Ж е н я (подумав). Так и быть, скажу всерьез и чистую правду. Через двадцать лет Константин Бережной будет митрополитом всея Руси…
К о с т я (басом, нараспев). Благословляю тебя, дщерь моя, за твою неизреченную щедрость!
Ж е н я (продолжает). Митрополитом всея Руси Дионисием в пьесе Алексея Толстого «Царь Федор Иоаннович». Премьера состоится в театре города Кимры Калининской области. В этом театре Костя будет не только ведущим актером, комиком в жизни и злодеем на сцене, но и председателем месткома! У него будет две жены и три любовницы…
К о с т я. Четыре!
Ж е н я. И четыре любовницы. Заглядывая далее чем на двадцать лет, добавлю, что в день шестидесятилетнего юбилея товарищу Бережному присвоят звание заслуженного артиста Якутской АССР, и они обмоют это долгожданное событие с главным хирургом республики товарищем Глебовым в теплой и дружеской обстановке. Дерзай, Бережной! (Пьет и передает бутылку Косте.)
К о с т я. Ну что ж, считаю, мне предсказан не худший вариант. Благодарю. (Помолчав.) Что касается будущего нашего друга Тимура Калитина, то оно мне тоже видится в исключительно розовом свете. Правда, у него не будет такого количества жен и любовниц, как у меня…
Т и м у р. Протестую! Это зажим!
К о с т я. Но зато грудь его будут украшать многочисленные лауреатские медали, а понятие «эффект Калитина» войдет во все учебники физики. Причем произойдет это еще раньше, чем через двадцать лет. Впрочем, если он до этого не сопьется. Поэтому, друг мой Калитин, я пью и призываю тебя не следовать моему дурному примеру! (Пьет, отдает бутылку Тимуру.)
Т и м у р (поболтав бутылку). Боюсь, что от такого количества и муха не сопьется… (Помолчав.) Мне осталось запрограммировать светлое будущее Антонины Пересветовой… Прошу прощения за нечаянный каламбур. Что ж, это легче легкого, ибо я сам надеюсь принять активное участие в ее судьбе.