Московский 222-2
Шрифт:
– Метатель молота, – уточнил ДРУГОЙ участливый женский голос из темноты.
– Да, тьфу, все время забываю биографию твоего мужа. Молота!
Генка почему-то молчал, однако меня ответ не удовлетворил.
– А почему они там лежат? – опять полюбопытствовал я.
– Потому что спят. А спят, потому что выпили. А выпили, потому что суббота. А на площадке, потому что по привычке.
– С ума сойти! – сказал я, поражаясь красоте этой совершенной логической конструкции.
– Добро пожаловать в бар «Ни-Ни»!
– Бар? – переспросил я, удивленный до невозможности. – Здесь
– Слишком много вопросов, – произнес ДРУГОЙ женский голос, мягкий, но еще более настойчивый. – Ну почему мужчины всегда предпочитают задавать вопросы, вместо того чтобы просто делать дело, например, взять в руку фужер. Держите. Меня зовут Никто! А мою подругу – Никак.
И она передала мне два тяжелых бокала. Один из них я, нащупав чьи-то пальцы, отдал Геннадию.
Вместе с выпивкой к нему перешла и инициатива.
– Ну, вздрогнули, – в кромешной тьме произнес он гундосым баском церковного дьячка. – За встречу!
Мы опорожнили хрусталь. В нем было превосходное виски
Благословенное тепло разлилось по венам и артериям наших продрогших тел. Несмотря на мрак, мир вокруг сразу стал выглядеть заметно лучше.
Генка решил поддержать разговор.
– Моя фамилия Спагетти, – продолжил он. – А этот темный друг мой – Бульба. Вы – богатая выпивка, мы – бедная закуска. У нас нет денег, и боюсь, мы не сможем с вами расплатиться.
– Зачем нам Ваши деньги, господин Спагетти? – игриво возмутилась Никто. – В нашем баре расплачиваются интересными историями. О том, например, почему такие хорошие парни, к тому же, судя по фамилиям, иностранцы(!), бродят вечером без девушек в одиночестве?
– Откуда вам известно, что мы хорошие?
– Это же так банально, – вздохнула Никто. – За вами гнались плохие собаки.
– Ну и что?
– Хорошие девочки гоняются за плохими мальчиками, хорошие мальчики за плохими девочками, плохие девочки за хорошими мальчиками. Раз за вами гнались плохие собаки, значит вы хорошие! – выпалила на одном дыхании моя невидимая собеседница.
Против женской логики всегда трудно возражать. И я не стал.
– Мы поспорили с… неважно. В общем, поспорили и идем по делу. Только вперед.
Тут я запнулся, потому что афишировать события личной жизни друга не хотелось, а иные интересные истории никак не приходили на ум. Ситуацию спас Геннадий.
– Историю интересную, говорите, – хмыкнул Генка. – Да пожалуйста! На Галапагосских островах (это множество крошечных кусочков суши, целый архипелаг, затерянный в бескрайних просторах океана) среди кокосовых пальм и бамбуковых рощ живут сумчатые землеройки. Маленькие серые зверьки, похожие на мышей – воодушевленно начал он. – Хищников там нет, насекомых, зерна и фруктов в избытке, и землеройки отлично размножаются.
На этой фразе наши собеседницы прыснули смешком, но Генка уверенно продолжал.
– Острова те низкие и болотистые, некоторые в сезон дождей полностью заливает водой. И что же придумали землеройки, чтобы спастись? Не поверите! – торжественно заключил Геннадий. – Они роют ход на соседний остров! Иногда несколько километров под дном
История девицам понравилась, и нам, заслуженно, налили по второй. Вот и говорите после этого о бесполезности посещения библиотек. Время неумолимо бежало, и наконец пришла пора оставить и этот гостеприимный приют. Вволю поговорив и согревшись, в прекрасном настроении собрались мы в путь, но невидимые нимфы сделали попытку продлить вечеринку в темноте:
– Может, вам не надо до начала Московского? Может, достаточно до начала улицы Глеба Успенского? Тут рядом, за углом поворачиваете налево, сто метров и… ага, тупик. Потом возвращайтесь, еще поболтаем.
– Предложение заманчивое, да и Успенского знаю, вроде бы именно он про Простоквашино написал, – сказал я, немного попутав фамилии. – Кот мне там очень нравится, полосатый. Матроскин зовут. Но нам не надо налево, нам не надо в тупик, да, Генри?
– Да, – сказал он мрачно, – нам надо дойти. И нельзя возвращаться.
Так мы и не увидели лиц своих собеседниц, хозяек бара «Ни-Ни». Встретим на улице – не узнаем. Обидно.
Глава Триумфальная
Мы шли по трамвайным путям к величественному сооружению цвета морской волны, которое мой когда-то отягощенный двумя курсами архитектурно-строительного университета мозг описал бы как арку, состоящую из шести пар дорических колонн, увенчанных высоким аттиком с вязью из золотых букв, и, конечно, какими-то загадочными фигурами на фризе.
– Ну, а это горгульи? – с надеждой спросил Генка.
Я опять его разочаровал.
– Это тридцать гениев победы, выполненных в аллегорическом образе крылатых дев.
– Блин, – расстроился Геннадий. – Дрон, увидишь горгулью, скажи мне!
– Хорошо, – пообещал я, твердо зная, что до конца Московского проспекта не встречу ни одной, а там – как повезёт.
И, довольный, я огляделся.
Окружающая обстановка была достойна пера Тита Ливия. Слева, за столиками стеклянного кафе, пили пенный ячменный напиток приехавшие на завтрашнюю битву фанаты столичного гладиатора Спартака. Длинноногие томные матроны в коротких туниках, рискуя подмерзнуть, направлялись от метро к ночному клубу «Папанин». Патриции – иностранцы восхищенно глядели на них с верхних этажей только что выстроенного отеля «Холидей Инн», легкий запах штукатурки, извести и краски от которого еще не выветрился. А патриции местные, по привычке ни на кого не глядя, в сопровождении верховых центурионов с проблесковыми маячками, поворачивая с Лиговского, на породистых черных немецких кобылках неслись по крайней свободной полосе, спеша в аэропорт.