Московский бестиарий. Болтовня брюнетки
Шрифт:
А потом Максим расслабленно откинулся на подушки, потянув меня за собой.
Знала ли я, что этот роман-однодневка станет самым унизительным приключением в моей жизни?
Вот что случилось утром: едва разлепив веки, Максим сдернул с меня одеяло и переместился вниз – сначала я решила, что… Но его интерес распространялся вовсе не на мою томно распростертую плоть, а на единственную ее частичку – ступни. Его лицо было так близко, словно он собирался поцеловать каждый пальчик моей ноги и отчего-то
– Почему ты рассматриваешь мои ноги? – Я поджала пальцы, заметив на одном из них облупившийся лак.
– Не твои ноги, а свои простыни, – ухмыльнулся он.
Я села на кровати, кое-как прикрылась пледом и недоуменно на него уставилась. Сон как рукой сняло. В животе жалобно трепыхалась всполошенная бабочка неприятного предчувствия. Я смотрела на Максима и не могла понять, что происходит. В его лице не было той расслабленной утренней лени, которой обычно предшествует бурная ночь. В воспаленных от недостатка сна глазах не наблюдалось благодарного блеска. И вообще – как-то странно он на меня смотрел, неприятно…
– Что случилось? – испугалась я. – Я что-то сделала не так?
– Да нет, не обращай внимания, – помявшись, ответил он. – Саш, ты иди в кухню. В холодильнике есть проросшая пшеница и морковь, можно сделать салат.
– Вообще-то, на завтрак я предпочитаю сэндвичи, – пробормотала я.
– Оно и видно, – совсем уж по-хамски усмехнулся Максим, кинув выразительный взгляд в сторону еле заметной (честное слово!) шероховатости на моем бедре, – на твоем месте я бы вплотную занялся собой. Пока еще есть время на реванш, но тебе уже тридцать. Эй, не обижайся, это всего лишь дружеский совет.
– Ну спасибо! – завернувшись в простыню, я вскочила с кровати и гордо продефилировала в душ.
Наверное, это пробуждение было самым унизительным в моей жизни.
Изобилие флаконов в ванной больше не казалось мне трогательным. Вдруг захотелось схватить склянку с модными, купленными за несколько сотен долларов в «Японском саду» духами и разбить ее о кафельный пол. Я сдержалась – реакция Максима могла быть непредсказуемой.
И почему я сразу не поняла, что это за человек?! Словно алчущая приключений малолетка вдохновилась аполлоновской внешностью, проигнорировав внутреннюю червоточинку, которая в итоге обернулась зловонной гнилью!
На стеклянной полочке над раковиной я заметила пинцет для бровей, в котором застряло несколько выгоревших волосков. На полочке лежала банка воска – брррр, он еще и эпиляцию делает, а я-то решила, что элегантная гладкость кожи дана ему природой. Массажные щетки, увлажняющие кремы, гигиенические бальзамы для губ, тампоны для снятия макияжа, причудливой формы расчески… Стоп-стоп-стоп! ТАМПОНЫ ДЛЯ СНЯТИЯ МАКИЯЖА???!!! В ванной комнате мужчины, с которым я имела неосторожность вступить в интимную близость?!
Брезгливо, двумя пальчиками, я открыла створку зеркального шкафчика… и отшатнулась. Полки были заставлены косметикой –
Какой кошмар!
Наскоро ополоснув лицо ледяной водой, я провела по волосам его расческой, оделась и пулей выскочила из ванной. Быстрее бежать из этого дома, подальше от этого мужчины, от этой унизительной истории!
– Саша? – В коридор выглянул Максим. На нем была расстегнутая клетчатая рубаха. В иной день качество его грудной мускулатуры произвело бы на меня неизгладимое впечатление, но в тот момент в голове пульсировала лишь одна мысль: бежать, бежать, бежать!
– Я уже ухожу, – вымученно улыбнулась я, – была рада повидаться… и все такое.
– Постой, ты даже не позавтракаешь? Саш, прости, я был грубым. Сам не знаю, что на меня нашло. Пока ты была в душе, я сбегал вниз за круассанами!
– Какое трогательное внимание. Жаль, что у меня пропал аппетит.
– С шоколадом и сыром, – развел руками Максим, – я и сок уже выжал. Саш, пойдем! Я извиниться хотел. В коридоре как-то неудобно.
– Извинения принимаются, – пробурчала я, – но мне правда пора.
Он схватил меня за руку и потянул в сторону кухни. Сопротивляться было бесполезно – разве можно было противопоставить мои чахлые шестьдесят пять килограмм его мускулистым семидесяти восьми? Надавив руками на мои плечи, он заставил меня усесться.
Круассаны и правда выглядели аппетитно – в желудке предательски заурчало. Ненавижу свой организм! Он готов вкушать пищу, даже когда сердце разваливается на части от тоски. Есть люди, которых депрессия заставляет похудеть, я же обычно воюю с навалившейся меланхолией с помощью промасленной коробки с пиццей да килограммовой упаковки шоколадок.
– Саша, давай поговорим. Прости меня, я такой идиот.
Вздохнув, я придвинула тарелку к себе.
– Не знаю, что со мной происходит. На меня словно венец безбрачия наложили, – со слезою в голосе пожаловался он.
– Да ты что? – в саркастическом удивлении выдохнула я. – Никто замуж не берет?
– Ничего смешного… Мне тридцать три года, а я так и не встретил женщину своей мечты. У меня много знакомых женщин, но это все… не то.
– Правда? – Я откусила огромный кусок круассана, краем глаза с удовлетворением заметив, как поморщился диетоман. – А может быть, все дело не в них, а в тебе?
– Может быть, – легко согласился он, сокрушенно качая тщательно причесанной головой, – сначала все вроде бы в порядке. Я знакомлюсь с женщиной, она мне нравится, я чувствую искорку… А потом… Знакомлюсь с ней поближе, и всю чувственность как рукой снимает.
– То есть девушки интересны тебе только до того момента, как ты… хм… вступаешь с ними в близость?
– Не совсем так, – мягко поправил Максим, – до того, как я ближе их узнаю. Понимаешь, девушка моей мечты должна воспринимать свое тело как божественный храм.