Московский хор
Шрифт:
Кланяется, сидя на стуле в позе орла.
М.
Это был мой долг, понимаешь? У каждого человека есть свой долг, сказала она. Вот так. И у тебя теперь будет как у всех. Встать вовремя, умыться, одеться и на работу.
О.
Ну и что? Всё равно спасибо. Никто и никогда обо мне так не думал, как вы.
М. (не слушая)
Это
О. (не слушая)
Я когда получила твоё первое письмо…
М.
Долг — это совесть, понимаешь? Но об этом потом.
О. (не слушая)
Я когда твоё первое письмо получила, я просто как с ума сбесилась, бегать начала вокруг столовой. Никто мне не писал…
М.
Совесть даже в зачаточном состоянии есть у всех, у каждого. Отсюда муки. Муки совести.
О.
Я целовала каждую строчку, понимаешь? Плакала. Кто-то обо мне подумал! Не всё о них! Они получали письма, а я нет!
М.
Муки совести. Ты ведь мучилась.
О.
Да, ааа, как я мучилась! Не спала. Всё думала.
М.
А больше всего ты мучилась что убила. Я знаю.
О.
Нет, как раз что ещё не убила!
М.
Не — убила? Ты — не — убила? Ты?
О.
Да, я мучилась. Представляла как его убить. Разрешите твою руку.
Хватает руку М., целует.
М. (выдирая руку)
Ну вот ещё. Как раз! Додумалась. Брось, брось. Ты брось тут эти мысли и планы. Ты уже на воле, на-во-ле! Мы добились этого. Ура!
Пауза.
Скажи «ура». Ну?
О.
Ура?
М.
Будь счастлива!
О.
Ура? С какого это я подпрыгу буду счастлива? Ёлы-палы. После всего что со мной эта тварь устроила?
М.
Ты на воле, а другие ещё сидят.
О.
Сидят правильно они. Воровки и мокрушницы. Убийцы. Меня чуть не зарезали.
М.
Ты же убила ребёнка.
О.
А, это. Так это каждый тогда убил ребёнка. Кто
М.
Нет! Ты убила ребёнка и вынесла его в контейнер!
О.
А куда ещё, на кладбище нести? Куда? Сказала она.
М.
Вот! Вот я и говорю, другие сидят за то же самое, за убийство, за сокрытие, за обман, а ты! Ты теперь спокойно и свободно можешь жить. Всё! Всё уже хорошо. С тобой всё в ажуре. Ты можешь отдохнуть. Да. Кстати о сидящих. Теперь у меня следующая проблема. Знаешь, я начала теперь хлопотать об Анджеле.
О.
Об Анджелке? Да она мокрушница. Она ведь зарезала! Ну якобы одного там дядьку. Ей дали за соучастие, а убила-то она! Она с самого начала сказала это нам и предупредила. Что кто её тронет, она воткнёт в глаз ночью стёклышко. Прячет стеклышко где-то на зоне. Я не нашла стёклышко. Искала и не нашла. Многие искали. Анджелка гордилась. Её же к нам перевели за драки полгода назад из Казани. Она порезала там одну, но никто не определил, что это она. А она нас предупредила, что это она. Анджелка о, пользуется авторитетом. Она сейчас беременная от трёх конвойных с пересылки.
М.
Ну не надо, не надо. Ты что это, нехорошо, так стучать на подругу по несчастью. Беременная? Это важно.
О.
На седьмом месяце.
М.
Беременная… Тем более надо за неё хлопотать. Пусть выйдет на свободу с чистой совестью и с ребёнком.
О.
Да нужен ей этот ребёнок. Она сказала, выйдет, так продаст его цыганам, которые с детьми ходят на вокзалах. Или вообще за тысячу баксов торговцам детьми по интернету, вот. Это та ещё аферистка, ёлы-палы.
М.
Ну, ну, ну.
О.
Или свернёт ему набок шею и сама с ним будет ходить. Припеленает так шею, она и срастётся. Мечтала. Или ручки отрубит. Потомку этому конвоирскому. Так планирует. Будет собирать деньги на операцию на новые ручки. Она его заранее ненавидит. Они, говорит, меня там затрахали на пересылке. Чересчур гордая. Что, меня не трахали? Всех. Пересылка это надо перенести. Да! Но я, я не забеременела. Всё! Хватит! Сказала она.
М.
Она на дне пропасти.
О.
Не одна она оказалась на дне пропасти! Ещё диктует. Кто ей лизать будет.
М.
Не надо, вот не надо. Ты избывай свою злобу. Когда нам плохо, мы стараемся винить всех вокруг, а побеждает добро! Добро, понимаешь? Надо винить себя! Тебя мы ведь получили? Теперь начинай, вини себя! Только одну себя в этом во всём! Надо работать!
О.