Московский хор

Петрушевская Людмила Стефановна

Ну спасибо.

М.

Звание человека ещё заслужить надо. Человек! Понимаешь? Человек это звучит гордо!

О.

Ха-ха.

М.

Погоди. Ведь ты же мне писала, что хочешь жить как человек, писала? Как человек, а не как животное, которое что хочет то и делает.

О.

Я сидела! На зоне сидела. И там я и была животное, которое идёт куда ведут

и ест что дают и спит где разрешили. И делает что надо другим! Да! Всё делает, а то убьют. Это и была собачья жизнь. Но даже там мы имели право на беломор.

М.

Беломор — это не бело-мор, а человеко-мор. Он убивает.

О.

Ну пусть он меня убьёт, на тра-та-та мне такая жизнь. Я хочу курить, курить, курить я хочу! Можно, я пойду к соседям постучусь?

М.

Пока нельзя. Ты знаешь, я долго добивалась этого дня. Мы все добивались, и в первую голову Владимир Георгиевич. Дня твоего освобождения. Это первая наша победа, нашего благотворительного фонда! Мы гордились тобой!

О.

Ни тра-та-та это не освобождение, а новое заключение! Дайте посмолить, ну дайте! Верните меня на зону! Я пойду на улицу, стрельну у мужчины.

М.

Пока что тебе нельзя выходить одной, потому что у тебя нет документов. Регистрации нет. Заберут.

О.

На улице я познакомлюсь, заработаю. Тра-та-та по-быстрому у какого-нибудь водилы. Будет мне и на пиво, и на папиросы. Выйду на улицу! Дайте я выйду! Сколько я этого ждала, думала, выйду на улицу! На улицу! Покурю! Выпью!

М.

Если ты так настаиваешь, я специально купила для тебя «Беломор». Кури.

О. (закуривает)

Спасибо, мама. Ну зачем тра-та-та ты меня воспитываешь? Ну всё уже, я конченая тра-та-та. Другая подумала бы работать, а я работать не буду, когда я могу на бутылку быстро себе собрать у мужчин. Я их терпеть не люблю!

М.

Владимир Георгиевич всё это учитывает и со мной беседовал об этом.

О.

Кто?

М.

Владимир Георгиевич, руководитель нашего центра. Он, кстати, хотел с тобой познакомиться.

О.

Ему сколько?

М.

Шестьдесят шесть.

О.

О! Да, такие хотят познакомиться.

М.

Он замечательный человек и педагог.

О.

Вот педагогов нам хватит. Не надо. Я сама его могу так воспитать!

Он за мной будет на карачках ползти просить. Меня старики знаете как хотят?

М.

Он очень много сделал, чтобы поставить тебя на правильный путь. Он тебя освободил, кстати. И он не курит и не пьёт.

О.

Врёт.

М.

В каком смысле?

О.

Курит и пьёт.

М.

Ты-то откуда думаешь?

О.

Я много чего знаю в натуре.

М.

Надо говорить не «в натуре», а «о натуре», о натуре, допустим, человека. Но ты не права.

О.

Я права, о натуре. Я, о натуре, очень опытная. А вот ты, мама, о натуре лох. Тебя обмануть как два пальца тра-та-та.

М.

Это другой опыт. Это опыт другой жизни. Теперь ты должна приобретать опыт веры в людей, веры в себя.

О.

Че-го?

М.

Ну всё, скоро укладываться спать. Сегодня ты наконец выспишься.

О.

Зачем? Я не хочу, о натуре. Спать в первую ночь!

М.

Начинается нормальная человеческая жизнь: да, ночью спать, рано утром вставать, делать зарядку… Как вот делаю я.

О.

Новости, о натуре.

М.

Приготовить и съесть завтрак, потом идти на работу.

О.

Я ещё не сдурела, о натуре, блин. Такими вещами на свободе заниматься. Я люблю ночью погулять… С друзьями! Так? Спать потом сколько хочешь… Встать, сразу покурить, выпить, закусить… И всегда в компании. Никогда одна! Это моё правило на свободе.

М.

Нет! После работы в библиотеку…

О.

А-а…

М.

Читать, заниматься, или смотреть хорошую программу по телевизору по каналу «Культура», или писать письма, говорить по телефону.

О.

Во, я так и жила все последние годы: подъём, гимнастика, умывание ледяной водой, завтрак, работа в цеху…

М.

Правильно, правильно! Это жизнь! По режиму и с пользой!

О.

Обед…

М.

Верно, правильно.