Московский лабиринт
Шрифт:
И всё из-за второго. Он оказался более прытким, да ещё и подал напарнику дурной пример. Впрочем, нажать спусковой крючок не успели ни тот, ни другой.
С одной стороны, это приятно, поскольку пистолеты у них без глушителей, а лишний шум явно ни к чему. Плохо, что я так и не успела задать им ни единого вопроса.
Как сказал бы Иван, с мужчинами у меня этой ночью не заладилось. Спустя пару секунд общения обязательно кого-нибудь убиваю. Или «вырубаю» до непригодного состояния. Если так пойдёт дальше, рискую вообще остаться
«Надо же… если такие мысли приходят – значит, я действительно оклемалась после «Матрикса»…»
Хотя одиночество мне пока не грозило. Вдоль противоположной стены тянулась труба центрального отопления.
К трубе наручниками была пристёгнута девчушка лет тринадцати-четырнадцати. У другой стены находился паренёк примерно того же возраста. С мальчишкой обошлись пожёстче – руки у него были скованы за спиной, и во рту торчал кляп.
Оба тощие, в драной одежде… На детей богатых родителей эта пара явно не походила.
Самое странное, девчушка смотрела на меня без особой симпатии. Словно я не двух её мучителей застрелила, а прервала дружескую вечеринку. Да ещё и имела наглость заявиться в таком непристойном виде.
– Тебя ведь не баба Дарья прислала? – хмуро поинтересовалась пленница.
– Да нет, я сама по себе… Просто гуляла рядом.
Понятия не имею, о ком она спрашивает.
Девчушка скривилась и мрачно кивнула:
– Так я и знала. Баба Дарья никогда не прислала бы такую отмороженную.
Ни капли благодарности. Пожалуй, я поторопилась. Стоило бы выждать, пока один из бандюков проиграет её в карты.
Мальчуган настроен куда благожелательнее. Говорить из-за кляпа он не мог, зато буквально пожирал меня глазами. Более скромная девушка на моём месте давно бы приняла ярко-помидорный оттенок.
– Может, всё-таки освободишь нас? – нетерпеливо прищурилась пленница.
Ага, разбежалась. Как раз насчёт этого у меня большие сомнения. Лишние проблемы сейчас ни к чему.
Это только в старых книжках и фильмах негодяи держат в плену невинных детей. И обязательно расплачиваются за жестокость. Но я-то знаю, иногда детишки не лучше своих мучителей… Для некоторых пырнуть человека – всё равно, что чиркнуть спичкой. Московские улицы – суровый воспитатель. Слабые и беззащитные здесь не выживают.
– Ключи от браслетов у того, длинного, – уточнила девчонка. Я смерила её пристальным взглядом. Волосы у неё рыжевато-светлые, а глаза голубые. И глаза эти смотрят на меня так же изучающе.
Стрелять-то она наверняка умеет. Я уж не говорю про паренька. И, возможно, от них была бы польза.
Только у меня нет уверенности, что первая же пуля не достанется мне. У трущобных детишек свои понятия о том, кто им нужен, а кто – не очень.
Кажется, народная примета не советует доверять рыжим. Я вздохнула и всё-таки полезла за ключами в карман к мертвецу. Может, я ещё и пожалею об этом…
– Сколько людей у Джона? – спросила
– Много, – вздохнула девчушка, потирая запястье. – Но здесь кроме них, – кивнула она на трупы, – ещё человек семь.
– Шесть, – уточнила я.
– Откуда ты знаешь? – удивился паренёк, наконец-то избавившийся от кляпа.
– Знаю, – улыбнулась я и протянула ему пластмассовую бутыль с водой, так и не распечатанную бандюками. – Давно вас здесь держат?
– Наверное, сутки… Или больше, – выдавил мальчишка, неуклюже хватая бутыль затёкшими руками и расплёскивая воду себе на штаны. Я ему помогла, и он сразу опустошил едва ли не полбутыли.
Перевёл дух и пожаловался:
– Я – голодный как волк. Жрать совсем не давали, сволочи.
Он медленно встал, разминая руки и ноги. Едва освоив прямохождение, заковылял к столу, на котором была буханка хлеба и начатая банка тушёнки. Небрежно отодвинул мёртвого «братка» и, усевшись, принялся кромсать хлеб.
– Ты чё, Мак, офонарел! – возмутилась девчушка. – Сваливать надо!
– Садись, Кать, перекусим. А то в глазах темнеет.
– Идиот, на том свете будешь перекусывать, – зашипела рыжая Катя, уже успевшая вооружиться «стечкиным».
– Немного поесть вам не повредит, – заметила я. Если их держали больше суток, обоим надо восстановить силы.
Катя с сомнением посмотрела на меня, но через секунду уже устроилась за столом, намазывая толстый кусок хлеба тушёнкой.
Пока они ели, я обыскала бандитов. Уголовники нынче «интерактивные». В кармане у одного обнаружился мини-комп. Кодировка сигнала, защита от чужих глаз и ушей – бандиты это ценят не меньше, чем Подполье.
Рискнём. Приблизила «пальм» к вентиляционной отдушине и набрала по очереди несколько резервных адресов Чингиза.
На экранчике всё время мигала однообразная картинка: «Сервер не обнаружен». Ясно. Пока мы не выберемся из подвала, связи не будет.
– Ты что, одна? – спросила с набитым ртом Катя.
– Уже нет. Теперь нас целых три человека.
Рыжая огорчённо шмыгнула носом и снова занялась тушёнкой.
– Слушай, ты нас выведешь, да? – спросил чуть захмелевший от еды Мак. – Тем же путём, как и пришла?
Он опять не сводил с меня восторженных глаз. Катя заметила это и ревниво нахмурилась.
– Тем же путём, боюсь, не получится, – вздохнула я, вслушиваясь в происходящее за дверью.
Мак не придал моим словам особого значения. Облизывая ложку, скользнул по мне восхищённым взглядом. Наверное, он считал меня кем-то вроде секс-бомбы и суперменши в одном лице.
– Хватит пялиться, – не выдержала Катя, толкая его локтем. – Надо сваливать, пока Джон не вернулся.
Она стрельнула в меня пронзительной голубизной из-под ресниц:
– А тебе не холодно?
– Пока нет, – искренне ответила я. – Сама удивляюсь. Кстати, знаете, где здесь электрощиток?