Московский лабиринт
Шрифт:
Розовощёкий упитанный журналист рассказывал про закупку концерном «Кемикал Технолоджиз» двухсот тысяч гектаров «пустующих» земель в Орловской области. Поплыл видеоряд с официальной хроникой: улыбающиеся физиономии, бокалы с шампанским, фотовспышки.
– Теперь даже скептики вынуждены признать, что политика реформ президента Гусакова даёт весомые плоды. Несмотря на отдельные трудности, достигнуто главное. Достигнута стабильность. Международный бизнес готов вкладывать серьёзные инвестиции в нашу экономику…
– Да знаем, знаем, – поморщился Артём. – Самая большая в Европе свалка химических отходов. Может, переключить на другой канал?
– Тише… – отмахнулся доктор.
– …Западные эксперты с оптимизмом оценивают перспективы нашей экономики…
– Ну, это как раз понятно. Чем у нас хуже, тем больше у них оптимизма, – вставил физик.
Грэй коснулся клавиш, переключаясь на «Московские вести».
Плотная фигура в мундире заполнила экранчик. Обрюзгшее лицо. Голос низкий, чуть гнусавый, но уверенный. И лицо, и голос, наверное, знакомы каждому в Московской Федерации:
– …Жизнь в стране налаживается. Так называемые «патриоты» чувствуют, что почва ускользает у них из-под ног. Даже самые тёмные, одурманенные имперской пропагандой слои населения враждебно относятся к бандитам и убийцам. Но расслабляться рано. Загнанное в угол зверьё особенно опасно. Последние события доказали это. Жестокие теракты в центре Москвы, сотни убитых мирных граждан…
На экране замелькали окровавленные тела, снующие туда-сюда медики и полицаи.
– Какие сотни? Что он мелет? – удивлённо пробормотал Артём. – CNN передавало – в «Матриксе» – двадцать девять… Вместе с охранниками…
– Потом, Артёмчик, потом…
А в голосе всё нарастали злобные нотки:
– …Трусливые подонки… Не запугаете!
Крупным планом – мёртвые тела. Вереница «скорых» рядом с дымящимся зданием. Только это был не «Матрикс». И не «Глубина».
– Терпение народа лопнуло. Люди требуют жёстких мер!
На весь экран – лицо немолодой женщины. Она рыдает и что-то выкрикивает. Но звука нет. Словно она кричит в безвоздушном пространстве.
А голос, тот же голос за кадром, уверенно продолжает:
– …Пора уничтожить рассадники преступности и экстремизма посреди города! Отбросы общества, банды люмпенов и наркоманов – питательная среда, из которой так называемое «подполье» вербует своих убийц.
Камера скользит между пустыми кварталами Развалин, заглядывает в подвалы… Мерзкие оплывшие физиономии, забрызганные блевотиной лохмотья, крупным планом – исколотые вены.
– Сегодня я подписал указ. Органы правопорядка железной рукой защитят демократию и законность…
Крепкие, холёные полицаи в бронежилетах и шлемах. Вертолёты, транспортёры, танки «Чейни».
Торжественные аккорды гимна. Музыка Глинки, слова Евтушенко…
На экранчике
– Слава богу, мы живём в демократическом обществе. Сегодняшнее выступление президента – лучшее тому доказательство. Власть понимает народную боль и тревогу. И не отделывается пустыми обещаниями. Уже сейчас министр внутренних дел объявил о начале операции «Чистый город»…
Дальше пошла реклама, и Грэй выключил «мыльницу». Глянул на нас с Артёмом:
– Ясно?
– Что?
– Зачистка будет. Большая зачистка Развалин.
– Из-за нас?
– Может быть. А может, только хороший повод.
– Откуда столько убитых? – повторил Артём.
– Вероятно, кому-то была нужна круглая статистика, – пожал плечами доктор. – Для большей наглядности…
Какое-то время сидели молча. Только Артём шептал беззвучно. Потом спросил:
– И всё это… повесят на Подполье?
– Уже повесили. Ты же слышал.
Физик вздохнул. Я знала, о чём он думает.
Телевидение – штука жестокая… Может, и не каждый доверяет «Вестям». Но ведь найдутся и такие…
У здешних обитателей Развалин тоже хватает причин для ненависти. Потерянный склад, убитые товарищи… А теперь ещё – зачистка… Пускай не мы – убийцы, но именно мы стронули лавину…
Правительство Гусакова и раньше затевало «охоты». Иногда целые районы Москвы «чистили»… Но сейчас всё куда серьёзнее. Похоже, проблему бездомных собираются решить раз и навсегда.
Кольцо оцепления будут стягивать как удавку…
Это значит, что большинство местных – уже приговорены. Кому-то повезёт получить пулю, другие будут медленно загибаться от голода и болезней в фильтрационных и трудовых лагерях… Ускользнуть не удастся. Скоро они сами это поймут…
Развалины уже никого не укроют.
– Пора отсюда выбираться, – сказала я.
Грэй вывел на экран схему Москвы:
– Юго-западнее, рядом с ВДНХ, есть ещё одна туннельная шахта. У самой границы жилых кварталов. Но теперь туда не проскочишь…
– А если через метро? – предложил Артём.
– Метро они перережут в первую очередь.
– Мы в западне…
– Пока – в достаточно большой. И в ней есть дыры…
– Например?
– Туннель, по которому мы пришли…
Физик широко раскрыл глаза:
– Но ведь они выйдут прямиком на нас… От «объекта семь». А может, они уже там!
– Не думаю, – потёр висок Грэй. – Собаки не возьмут след. Им придётся проверять все коммуникации в радиусе десяти километров. Это долго. Даже если загнать под землю половину «охранки». А ведь внутри – есть ещё и сюрпризы… Так что минимум часов шесть в нашем распоряжении.