Московский вектор

Ладлэм Роберт

Пройдя в обставленную со вкусом гостиную и пообщавшись с Захаровой минут с пять, Фиона и Джон поняли, в чем секрет. Вдова бывшего партработника не любила общения. В своем уединении она довольствовалась компанией нескольких слуг, которые следили за домом, готовили еду и потакали капризам хозяйки.

Мадам Ирина Захарова была невысокой миниатюрной женщиной с острым клювообразным носом и темными хищническими глазами, которые, казалось, ни на секунду не останавливались – все время что-нибудь наблюдали, оценивали и с презрением отвергали. С ее небольшого морщинистого лица не сходило выражение

неодобрения, присущее всем, кто не ждет ни от кого из людей-собратьев ничего, что заслуживало бы внимания. Высокомерно рассмотрев поддельные бумаги Смита, согласно которым он работал при Всемирной организации здравоохранения, Захарова вернула их и с безразличным видом пожала плечами.

– Что ж, задавайте свои вопросы, доктор Странд. Не обещаю, что полно на них отвечу. Признаться честно, суета, поднявшаяся вокруг последней болезни моего мужа, порядком меня вымотала. – Уголки ее губ сильнее опустились. – Все эти врачи, медсестры и представители из Министерства здравоохранения замордовали меня вопросами. Что он в последнее время ел? Не подвергался ли радиационному излучению? Какие принимал лекарства? И так по нескончаемому кругу, снова и снова, одно и то же. Настолько нелепо!

– Почему же нелепо? – осторожно полюбопытствовал Смит.

– По той простой причине, что у Александра был букет болезней и дурных привычек, – хладнокровно произнесла мадам Захарова. – Он курил, выпивал, всю жизнь слишком много ел. Рано или поздно все равно умер бы от какой-нибудь гадости: сердечного приступа, инсульта, рака… Да от чего угодно. Для меня его смерть не явилась неожиданностью. Честное слово, не понимаю, почему так переполошились врачи.

– От этой же странной болезни скончался не только ваш супруг, – произнесла Фиона. – В том числе и семилетний мальчик, который, само собой, не страдал вредными привычками.

– В самом деле? – без особого интереса спросила Захарова. – Совершенно здоровый ребенок?

Смит кивнул, всеми силами стараясь не показывать, что самовлюбленная жестокосердая собеседница вызывает в нем неприятнейшие чувства.

– Удивительно, – изрекла мадам Захарова, снова безучастно пожимая плечами. – В таком случае уделю вам еще немного драгоценного времени и постараюсь помочь.

Смит нечеловечески терпеливо задал ей те же вопросы, на которые несколько часов назад с готовностью ответили Вороновы. Фиона аккуратно зафиксировала все, что нехотя и немногословно рассказала Захарова.

Когда же ее терпению настал предел и она начала неприкрыто нервничать, Смит подумал: пока не поздно, следует перейти к главному – Европейскому центру по демографическим исследованиям.

– Спасибо, мадам Захарова. Вы оказали нам неоценимую помощь, – солгал он, откидываясь на спинку кресла и принимаясь собирать бумаги. – А, да. Еще один вопрос.

– Какой?

– Согласно нашим сведениям, вы и ваш муж участвовали в прошлом году в неком исследовании, – будто между прочим спросил Смит, весь напрягаясь внутренне. – Правильно?

– В великом изучении генезиса? – Захарова презрительно фыркнула. – Да, конечно. Скоблили рты тампонами во имя науки. Премерзкая процедура, вот что я вам скажу. Но Александр радовался как ребенок. – Она неодобрительно покачала головой. – Мой муж был

сущим болваном. Верил, что этот так называемый славянский проект увенчается ошеломительными открытиями, докажет, что мы, русские, – пик европейского эволюционного развития.

Джон улыбнулся, внутренне ликуя. Теперь он был уверен, что основа тайны раскрыта.

После разговора с Вороновыми они с Фионой вернулись в квартиру в Замоскворечье. Джон занялся приведением в порядок записей и организацией второй встречи, а Фиона стала обзванивать все возможные источники, из которых могла узнать, чем занимается Европейский центр по демографическим исследованиям и с какой целью он изучал на территории российской столицы славянский генезис. Кое-что важное выяснить удалось.

Во-первых, хоть в многообещающий проект и вложили массу сил и средств, ученые взяли образцы ДНК всего лишь у тысячи из девяти миллионов московских жителей. Для того чтобы проанализировать произошедшие изменения в славянских народах этого было бы вполне достаточно, тем более что в исследовании задействовали и множество людей из других государств Западной Европы. Но и семилетний Михаил Воронов, и семидесятилетний Александр Захаров в эту тысячу странным образом попали. В случайное совпадение верилось с трудом.

Во-вторых, оказалось, что и здесь не обошлось без Константина Малковича. Спонсировали проект большей частью организации и корпорации, которыми управлял именно он.

Смит поморщился. Малкович определенно замешан в преступном заговоре. Он и его приятель в Кремле, Виктор Дударев.

* * *

В лесу сбоку дачи, за наполовину скрытым под снегом бревном лежал, пристально глядя на подъездную дорогу сквозь очки ночного видения, Олег Киров. Позади, на удалении метров двадцати, замаскированный ветками, стоял его «УАЗ-Хантер» – подобие американского джипа «Рэнглер».

Киров приехал к даче Захаровой раньше, чем Смит и Фиона Девин. Во-первых, чтобы быстро осмотреть территорию, во-вторых, чтобы устроить секретный наблюдательный пост, откуда во время беседы американцев с вдовой можно было следить за дорогой.

Киров закусил губу и поежился – к ночи мороз усилился. Поторопились бы, мелькнуло в мыслях.

Он прекрасно понимал, что полученная у Вороновых информация требует проверки и подтверждения, но слишком боялся за друзей, которым ради этого пришлось уехать из Москвы на столь приличное расстояние. Тут не было ни толп, ни станций метро, ни торговых центров, в которых, уходя от опасности, так легко затеряться. Были лишь деревья, да снег, да извилистые дороги. И никого вокруг, особенно после захода солнца.

Вздохнув, россиянин посмотрел на припаркованную у парадной двери машину. Свой «Мерседес» мадам Захарова хранила в примыкающем к дому отапливаемом гараже. Нечастые гости были вынуждены оставлять автомобили на обледенелом участочке перед домом. Темно-синяя «Волга», которую раздобыл для товарищей Киров, спокойно ожидала временных хозяев.

Вдали, за деревьями, затарахтели двигатели. Киров встрепенулся. Машины были довольно далеко, но двигались определенно к даче Захаровой. Киров приподнялся, чтобы лучше их рассмотреть, и резко прижался к земле, засовывая руку в карман.