Московский вектор
Шрифт:
– Слишком много, сэр, – твердо ответила Эмили Пауэлл-Хилл, советник президента по вопросам национальной безопасности. – По словам ЦРУ, минимум шесть недель. Мое же мнение – не менее трех-пяти месяцев.
– Боже мой… – пробормотал президент. Да за это время российские войска успели бы достигнуть Сибири и благополучно вернуться обратно. Он взглянул на адмирала Стивенса Броуза, главу объединенного комитета начальников штабов. – А вы что думаете по поводу уничтожения спутника, адмирал? Что произошло? Действительно несчастный случай или россияне специально все устроили?
– Не
– Настолько, что вывел из строя другой спутник, удаленный на сотни километров?
– Если честно, я в этом сомневаюсь, господин президент. И не совсем понимаю, как такое могло произойти. – Адмирал пожал плечами. – Но это всего лишь мои размышления. Сведений, при помощи которых мы могли бы что-либо доказать, у нас нет.
Кастилья хмуро кивнул. У Соединенных Штатов не было иного выхода: следовало без слов сбросить потерю дорогостоящего спутника-шпиона со счетов. Президент поджал губы.
– Как обстоит дело со спутниками фотослежения серии КН? – требовательно спросил он.
– Мешают облака, – ответила Эмили Пауэлл-Хилл. – Погодные условия на большей территории Украины и Кавказского региона оставляют желать лучшего. Даже при помощи термодатчиков увидеть сквозь тучи, что происходит на этих участках, практически невозможно.
«Даже над лучшими снимками, сделанными со спутника, должен поработать опытный специалист, – подумал Кастилья то, о чем вслух сказать никто не отважился. – Наши же ведущие специалисты больны либо уже умерли».
– В таком случае, может, сделаем ставку на воздушную разведку? – предложил Чарльз Оруэй, руководитель аппарата Белого дома. – Отправим к российским границам оснащенные РЛС самолеты?
– Теоретически это возможно, – подключился к беседе министр финансов США. – Дипломатически – нет. На Украине, в Грузии, Азербайджане и прочих бывших советских республиках гибнет множество политических и военных деятелей. Ослабленные страны не позволят нам использовать для разведки свое государственное воздушное пространство из боязни разгневать Кремль. На все просьбы, с которыми США к ним обращаются, они отвечают категорическим отказом.
Кастилья опять кивнул. Чудовищные события, о которых они с Фредом Клейном так много разговаривали в последние дни, неминуемо приближались. Если россияне имеют к странной болезни отношение – а Кастилья в этом уже почти не сомневался, – то с удивительной ловкостью распространяют ее, готовя для дальнейших действий благоприятную почву. Какую «великую» цель преследует Виктор Дударев? Планирует ослабить и вернуть себе лишь соседние страны? Или мечтает прибрать к рукам весь мир?
Бесшумно раскрылась дверь, в зал переговоров торопливо вошла и приблизилась к Уильяму Уэкслеру секретарь – молодая женщина с тревожным взглядом.
Загорелое лицо директора национальной разведки побледнело, когда секретарь что-то шепотом сообщила ему на ухо.
– Стряслось
Уэкслер кашлянул.
– Вполне вероятно, господин президент. То есть… В общем, ЦРУ только что лишилось секретной команды, которая работала в Берлине. Сведений пока весьма мало, но известно, что на агентов прямо на улице напали вооруженные взрывчатыми веществами и автоматическим оружием люди. Руководитель Берлинской базы направляется на место происшествия. Ужасная новость. Просто не укладывается в голове… Уцелевших, по всей вероятности, нет.
– Господи… – прошептал Чарльз Оруэй.
У президента под тяжестью новых смертей опустились могучие плечи. Сначала взрыв «Лакросса», теперь жестокая расправа с офицерами ЦРУ. Нет ли тут взаимосвязи? Кастилья повернулся к Уэкслеру.
– Какую миссию выполняла команда?
Директор национальной разведывательной службы растерялся.
– Какую миссию? – переспросил он неуверенным голосом, явно чтобы потянуть время.
Последовало неловкое молчание. Отныне больше никто из присутствовавших в зале не питал уважения к холеному бывшему сенатору. Он стал для них пустым местом, еще одной помехой в изрядно пострадавших за последнее время разведывательных органах.
– Я не уверен, что нас посвятили в подробности их задания, – наконец выдал Уэкслер. Он повернулся к помощнице: – Мы ведь не получали сведения из Лэнгли?
– Команда пыталась выйти на след создателя биологического оружия из Восточной Германии, – негромко сообщила секретарь. – Человека по имени Вольф Ренке.
Кастилья откинулся на спинку стула со странным ощущением – будто его только что ухнули по голове молотком. Вольф Ренке! Боже праведный, в сильном волнении подумал он. А ведь именно его, сукина сына Ренке, московская группа из «Прикрытия-1», подозревает в изобретении чертовой болезни!
Быстро извинившись и наскоро перепоручив вести совещание руководителю аппарата, он торопливо вышел из зала переговоров. Как только дверь за ним закрылась, собравшиеся заспорили громче и жарче. Президент нахмурился, однако в зал не вернулся. В преддверии грядущего кошмара у разведчиков и министров сдавали нервы, а он не мог себе позволить тратить на их утешение и призывы сохранять спокойствие драгоценное время.
Поднявшись в Овальный кабинет, Кастилья снял трубку с одного из телефонных аппаратов и набрал известный только ему секретный номер.
– Клейн, – ответил после первого же гудка глава «Прикрытия-1».
– Знаешь, что стряслось в Берлине?
– Знаю, – печально произнес Клейн. – Как раз просматриваю отчеты ЦРУ и местной полиции.
– И?
– Вольф Ренке определенно в этом замешан, – медленно сказал Клейн. – А расправа с оперативниками ЦРУ потрясает жестокостью.
– Думаешь, россияне боятся, что мы о нем узнаем? – спросил Кастилья.
– Или что он выдаст нам секретную информацию, – проговорил Клейн. – Если бы мерзавец работал взаперти в лаборатории «Биоаппарата», они не стали бы поднимать столько шума.