Москва - 36
Шрифт:
'Заревновал что ли 'железный нарком'? Сейчас уже не важно, надо готовить аппаратуру к транспортировке'.
Едва успеваю проверить электрические соединенения, заправить перфоленту в приёмник и дать прогреться лампам радиостанции, как пишущая машинка напечатала: 'здесь тт сталин киров ежов'. Чёрный прямоугольник в конце сообщения означал: перехожу на приём. Стучу по клавише смены режима и печатаю: 'здесь тт ворошилов будённый урицкий'.
Ворошилов хмуриться и поворачивается к и.о. начальника Разведупра Урицкому,
– Ты, Семён Петрович, ступай к своим радиоразведчикам.
– Будённый берёт смущённого Урицкого под руку и ведёт его к выходу.- Эдак каждый... хм... разгадать шифровку сможет.
– киров где чаганов - снова забарабанил пишмаш.
– печатает эти слова.
Затем в течении получаса давал пояснения о работе ЗАС, все присутствующие попробовали самостоятельно печатать на машинке и сочли устройство простым и удобным в работе.
– сталин прелагается перейти к другой машине.
– Судя по тому как долго появлялось на бумаге это сообщение его печатал сам Сталин.
– принято.
– Ворошилов отрывает распечатку переговоров и передаёт её стоящему сзади знакомому мне адъютанту.
Вручаю легендарным конноармейцам головные гарнитуры американских телефонисток: помогаю надеть наушники с каучуковыми подкладками, закрепляю при помощи зажима на маршальских петлицах нагрудные микрофоны. Выражение лица Ворошилова при этом не меняется, оставаясь холодно-нейтральным, Будённый же, детским любопытным взглядом исследует внутренности 'Айфона', поворачиваясь на крутящемся кресле и, увидев своё отражение на экране осциллографа, подкручивает пышный ус.
– Олег, ты готов?
– Встаю между сидящими маршалами.
'Впору желание загадывать'...
– Готов.
– В наушниках послышался неузнаваемый лязгающий механический голос.
– Тридать один.
– Семнадцать.
– Товарищи, говорит Чаганов, - захватываю инициативу после обмена паролями.- наш разговор будет абсолютно не вскрываемым только в течение пятнадцати минут. Затем ключ начнёт повторяться и дешифровка станет теоретически возможной, хотя и потребует сложной аппаратуры и долгих месяцев работы лучших дешифровщиков.
– Почему только пятнадцать минут? Сказал Сталин.
– Донеслось с того конца после заминки.
– Чаганов. Не успели подготовить к испытаниям достаточно длинный ключ и хорошо проверить некоторые узлы.
– Ты что же неготовый прибор на испытания выставил?
'Не представился, но и так ясно кто влез- Ежов'.
– Сталин. Тут мы сами виноваты, назначили время не советуясь ни с кем. А что, товарищ Чаганов, вы скажете о 'беспроводном Бодо'? Готов ли он к настоящей работе?
– Чаганов. Да готов, товарищ Сталин, его устройство значительно проще поэтому мы и справились с ним быстрее. К тому же 'ББ' не требует такого количества ключей, как 'Айфон'. Если быть точным, то в шестнадцать раз меньше.
– Сталин. Хорошо,- лязгающий звук надёжно скрывает акцент и другие индивидуальные особенности голоса.- не будем тогда терять времени. Товарищ Ворошилов,
Не забыв вытащить перфоленты с ключами из считок, оставляю устройства на попечении техников, а сам бросаюсь в погоню за маршалами, плотно окружёнными своими свитами.
Кручу головой в поисках своей эмки, но нигде не нахожу, видимо далеко отогнали от подъезда.
– Товарищ нарком,- догоняю их уже у Паккарда.- разрешите обратиться по важному делу?
Передо мной вырастает стена адъютантов и порученцев, на лицах которых синхронно возникает возмущённое выражение: мол кто такой, как посмел.
Ворошилов разворачивается на каблуках и, что-то уловив в моём просящем взгляде, машет рукой.
– С нами поедешь, расскажешь по дороге.- В стене в мгновение ока возникает вполне себе проходимая брешь.
Полковник Хмельницкий, адъютант Ворошилова, уступает мне откидную скамейку напротив наркома, сам усаживается на такую же слева напротив Будённого и начинает крутить ручку, утопленную в стенке между салоном и местами водителя и двух охранников. Толстое стекло медленно с лёгким скрипом поползло наверх.
– Что у тебя за важное дело?
– Товарищ маршал,- сразу же начинаю я, не давая Будённому проявить своё остроумие, так как понимаю, что времени у меня от силы пять минут (Кремль и НКО расположены неподалёку).- Меня попросил передать вам докладную записку Александр Голованов- начальник Восточно-Сибирского управления Гражданского Воздушного Флота. В ней он высказывает предложения по обучению военных лётчиков полётам ночью и в сложных метеоусловиях.
– Постой, это какой Голованов?- живо реагирует Семён Михайлович.- 'миллионщик'? 'Это, похоже, маршал о налёте миллиона километров без аварии... Помнится был у него значок на кителе: самолёт, а внизу- 500000 км'.
– Да, помню такого,- оживляется Ворошилов.- в прошлом году грамоту ему вручал на день авиатора как лучшему начальнику управления ГэВэФ. Высокий такой. А ты, Алексей, откуда его знаешь?
– Лётчики с 'Максима Горького' попросили за него, -вытаскиваю из планшета конверт.- сказали, что его экипаж лучший, из тех кого они знают, по полётам в сложных метеоусловиях. Я выслушал его, он мне показался очень умным и ответственным человеком.
По кивку наркома Хмельницкий быстро забирает протянутый мной конверт.
– Где он сейчас?- Ворошилов равнодушно поворачивается к окну и отдёргивает занавеску.
– В Москве.- Машина легко поворачивает с набережной Москва-реки и несётся в гору к Красной площади.- На конверте указан телефон, по которому его можно найти.
– Хорошо.- Ворошилов неопределённо машет головой. Лимузин сбрасывает скорость, не останавливаясь проезжает ворота Спасской башни и через минуту оказывается на Сенатской площади у Никольской башни.
Выходим с Лосевым из сталинского кабинета в коридор: я, весь взмыленный сжимая в руке красную книжицу члена ВКП(б) номер 0149315, Лосев мне подстать, только без партбилета.