Москва акунинская
Шрифт:
Очевидно, благое Провидение сжалилось над Корнелиусом и милосердно лишило его рассудка — фон Дорн нисколько этому не огорчился.
— Это и есть Новая Немецкая слобода… — сообщил переводчик. — Тому двадцать три года, как выстроена.
Заглядение, правда? Дворов нынче за три сотни стало, и люди все достойные: офицеры, врачи, мастера часовых и прочих хитрых дел» («Алтын Толобас»).
Почему Немецкая слобода — «Новая»? Дело в том, что в период Смутного времени поселение иноземцев было разорено войсками Лжедмитрия II и потом возродилось вновь несколько поодаль от прежнего места.
Из текста «Алтын Толобас» читатель узнает, что Немецкая слобода находилась в «непосредственной близости» от «Покровских ворот Земляного города». Противоречия здесь нет — мы попали сюда от Красных ворот, но ведь и до Покровки
«Малая речка» — протекавший через Немецкую слободу ручей — заслуживает отдельного упоминания. Его исток был в районе современной Нижней Красносельской улицы. В районе Доброслободской он впадал в речку Чечёру — приток Яузы. Ручей Чечёрка еще в XIX в. исчез с поверхности земли — русло было засыпано, и его воды теперь протекают по водосточной сети. Но было у ручья и еще одно название, полуофициальное, зато гораздо более знаменитое. Чечёрку называли «Кукуй». Что значит это слово, достоверно не установлено. В том же «Алтын Толобас» приводятся две взаимоисключающие версии. Вот Корнелиуса, только прибывшего в Москву, знакомит с местными реалиями купец Майер.
«— Что они кричат? Что такое: «Nemetz kysch na kukui»?» — уточняет фон Дорн.
«— Они кричат «иностранец, отправляйся на Кукуй», — усмехнулся Майер. — Кукуй — это ручей, на котором стоит Иноземская слобода. Там велено селиться всем иностранцам, и вы тоже будете жить там. Сорванцы кричат из озорства, тут игра слов. «Кукуй» созвучно русскому слову, обозначающему срамную часть тела».
Но вскоре Корнелиусу дается другое объяснение: «А знаете, господин поручик, почему «Кукуй»?
— Почему? — вяло спросил фон Дорн… поморщившись на «поручика».
— Это здешние служанки, стирая в ручье белье и пялясь на диковинных московитов, кричали друг другу: «Kucke, kuck mal!» Вот и пристало».
К иностранцам в XVII в. на Руси относились без особенного пиетета — их считали опасными чудаками, но терпели ради пользы, которую те приносили. Впрочем, неприязнь и малоинформированность были обоюдными. «У въезда, за полосатым шлагбаумом стоял караульный солдат — в каске, кирасе, с алебардой.
Стрельцов пустил неохотно, после препирательств. Корнелиус заметил, что его конвоиры шли уже не так грозно, как по Москве, — сбились в кучу, по сторонам глядели с опаской.
Из аустерии, на крышей которой было установлено тележное колесо с жестяным аистом (вывеска гласила «Storch und Rad»), вышли в обнимку двое рейтаров с палашами у пояса. Один, показав на бородатых стрельцов, крикнул на баварском:
— Гляди, Зепп, пришли русские свиньи, мочалки для бани продавать!»
Русские, для которых в то время принадлежность человека к той или иной конфессии была определяющей, воспринимали любого «немца» как еретика и чернокнижника; иноземная одежда казалась смешной и неприличной. Разница культур приводила к тому, что иностранцы порой совершали бестактные поступки, а москвичи искренне не понимали, что «немцы» делают это не злонамеренно, а от незнания русских обычаев, традиций. Имели место и соображения безопасности: «Корнелиус вскочил, топнул ногой.
— Не стану служить поручиком, да за половину жалованья! Если так, я немедля отправляюсь обратно!
Лыков недобро усмехнулся:
— Эк чего захотел. Государевы ездовые, сто ефимков потратил, города и крепости наши все повысмотрел, а теперь назад? Может, ты лазутчик?»
В свою очередь, обитатели Немецкой слободы, несмотря на то что многие из них проживали здесь практически всю жизнь, очень мало знали о своих русских соседях. Отведенную им территорию они без особой надобности не покидали. «Будет лучше, если первый год вы вообще не станете выходить за пределы Немецкой слободы без провожатых», — инструктируют фон Дорна. Если прочитать записки побывавших в то время в России иностранцев, можно, например, с удивлением узнать, что наши предки пожирали сырое мясо. Русских обвиняли в неопрятности, и в то же время подробно и смачно описывали обычай мыться в бане… Да что говорить о купцах, ремесленниках и наемных солдатах XVI–XVII в., если всеми уважаемый Дюма-отец в своем «Учителе фехтования» сообщал, будто жители Петербурга XVIII столетия не имели представления о кроватях, и приводил неизбежное описание бани, которым гордился бы сам Барков. Из записок некоего Петра Петрея, гостившего в России незадолго
Впрочем, чистоплюи-«немцы» и «варвары»-русские стоили друг друга. Акунин мастерски дает это прочувствовать: «Фон Дорн вспомнил, как купцы рассказывали про жестокий обычай московитов — жену, что убьет мужа, не жечь на костре, как принято в цивилизованных странах, а закапывать живой в землю, пока не издохнет».
«Немцы» чувствовали себя в безопасности только среди своих, на Кукуе. «У нас на Кукуе можете чувствовать себя как в Германии, тут у нас свои законы», — узнает фон Дорн.
Все изменилось после прихода к власти Петра I. Из подозрительных типов «немцы» превратились в добрых соседей, у которых можно было многому поучиться. Не в последнюю очередь такая перемена связана с именем друга царя-реформатора Франца Лефорта. Подробно рассказывать об этом лице вряд ли стоит: все и так хорошо знают его по множеству исторических романов и фильмов. Хочется обратить ваше внимание на другое: многие ошибочно полагают, что в ту эпоху Немецкая слобода стала называться в его честь Лефортовской. Но Лефортово лишь граничило с Немецкой слободой, оно находилось у Яузы. Значительная часть Лефортова приходится не на правый, а на левый ее берег.
Лефортово
В конце XVII в. там был расквартирован полк под командованием этого известного политика и царедворца. Память о нем запечатлена в названии яузской Лефортовской набережной. Сохранился дворец, выстроенный для Лефорта по заказу Петра (2-я Бауманская улица, 3). А вот находящийся неподалеку мост через Яузу стал называться Лефортовским лишь с 1940 г., до этого он был Дворцовым.
В «Статском советнике» встречается упоминание о еще одной значительной улице Немецкой слободы: «Узкая Немецкая улица, по которой приедет карета, вытянулась прямой линией от самого Кукуйского моста». С 1918 г. Немецкая улица стала Бауманской (в память об убитом здесь в 1905 г. революционере Н. Баумане). Только «вытянуться от моста» она не может — Бауманская улица проходит параллельно Яузе. Скорее всего, Акунин имел в виду Вознесенскую улицу — тогда все логично; а мост, о котором идет речь, — тот самый Дворцовый.
В 1731 г. В. Растрелли выстроил в Лефортово для императрицы Анны Иоанновны загородный дворец. К сожалению, через 16 лет дворец сгорел и восстановлен не был. Зато надолго осталось название Анненгофской рощи — бывшего дворцового парка (в 1904 г. была практически уничтожена ураганом). Во второй половине XVIII в. на месте дворца Головина под руководством Д. Кваренги был выстроен Екатерининский дворец (Краснокурсантский проезд, 3/5). Его колоннада — самая большая для московских построек эпохи классицизма. Вот что рассказывает об истории Екатерининского дворца П. В. Сытин: «Павел I в 1797 г. велел превратить Екатерининский дворец в казармы. В нем было поселено восемь батальонов солдат Московского гарнизонного полка. Последний находился в распоряжении обер-полицмейстера И. П. Архарова». С середины XIX в. в Екатерининском дворце размещался Кадетский корпус.
К концу XIX в. былая слава Лефортова угасла. Из местности парков и дворцов он превратился в район фабрик и рабочих бараков. Как завершающий штрих: в 1880 г. была построена знаменитая Лефортовская тюрьма.
И в «Декораторе» Лефортово предстает печальным и неприглядным местом. «Хмурая стояла Москва, неопрятная. Дома серые, мостовые грязные, людишки какие-то все в тряпье замотанные, под ветром скрюченные. Но Соньке, похоже, нравилось. То и дело пихала брата локтем в бок: «Нисий, Нисий» — и тыкала пальцем в грачей на дереве, в водовозную бочку, в пьяного мастерового. Только думать мешала. А подумать очень даже было о чем — и об отрезанном ухе, которым шеф занялся лично, и о собственном непростом задании.