Москва – Филадельфия. Часть 2
Шрифт:
Даже во время разговора с родителями в голове Олега все время крутился навязчивый вопрос: «Что означает эта фраза»?
Поговорив с мамой, он положил трубку на аппарат. Сказав Мэри, что ему надо разобрать свои бумаги, Олег ушел в свою комнату. Там он в очередной раз перечитал текст. Вдруг у него начал вырисовываться истинный смысл содержания этого поздравления.
Слово «победа» встречалось в поздравлении три раза. Значит, именно это слово могло заменять то, что изображено на рисунке, то есть
Фраза: «Только все победы дадут желанный результат», явно намекала на то, что таких пластин несколько, точнее восемь. Ведь в другой фразе четко говорилось, что «таких побед будет восемь». По-прежнему оставалось непонятным высказывание насчет шахматной доски.
Умелов закрыл глаза, вспоминая предыдущее послание, которое он уничтожил. На ум пришло только то, что в предыдущем письме, была фраза о неких артефактах, которые были утеряны, но что это было, как они выглядели и какие размеры имели…
«Стоп! Размеры! Вот что было зашифровано в этой фразе про шахматную доску!» — вдруг спохватился Олег, соображая, каких размеров может быть шахматная доска.
На ум приходили разные шахматные доски, которые он встречал ранее, но все они отличались друг от друга своими размерами. Но у всех досок было одинаковое количество черных и белых клеток.
Неожиданная мысль осветила его мозг догадкой. Он снова прочитал текст и громко рассмеялся. Теперь он знал истинный размер этих пластин. Они были восемь на восемь дюймов, потому что в самом тексте рядом со словосочетанием «на шахматной доске» стоял значок в виде верхних двойных скобок, которые являлись международным обозначением дюйма. И, хотя Умелов не играл в шахматы, он точно помнил, что общее число клеток на шахматной доске было равно шестидесяти четырем, то есть восемь на восемь клеток.
Теперь странная фраза, написанная на обороте открытки, прибрела конкретный смысл и могла обозначать следующее: «Артефакты, которые нас интересуют это золотые пластины: восемь на восемь дюймов. Всего таких пластин восемь. Нас интересуют только все пластины вместе».
Довольный он, вернулся в столовую, где сервировка стола была в полном разгаре.
— Ты что такой возбуждённый? — спросила Мэри, сразу заметив перемены в настроении Олега.
— Очень есть хочется.
— Придется потерпеть. Я уже подготовила все для жарки рыбы. Сейчас стол закончу сервировать и отправлю её в духовку.
— Ладно, потерпим.
Щелкнувший замок входной двери возвестил их о том, что домой вернулся Иван Андреевич Корн.
Глава 10
Красочно оформленный рождественский стол манил вкусными ароматами жареной рыбы в ямайском соусе и яркими пятнами разнообразных салатов, разложенных в неглубокие салатники.
Мэри еще раз критически осмотрела убранство стола. Удовлетворившись проделанной работой, она пошла переодеваться в вечернее платье.
Умелов
Оставшись в одиночестве, Иван Андреевич обошел стол и по очереди зажег рождественские свечи. Приглушив свет в холле и на кухне, он оставил только несколько спотов, освещавших сам стол. Теперь сервированный стол с горящими свечами смотрелся в ярком потоке направленного света еще красивее.
Достав из шкафа компактную видеокамеру, он присоединил её к треноге и установил на журнальном столике. После этого Иван Андреевич сел во главу стола, как и подобало хозяину дома.
Первым вернулся Умелов.
— Ого! — не смог он сдержать своего восхищения от увиденного.
Было удивительно, как Иван Андреевич такими простыми манипуляциями за несколько минут сумел создать столь уютную обстановку.
— Присаживайтесь, Олег.
— Спасибо.
— Вы уже решили, куда отправитесь в свадебное путешествие?
— На Филиппины.
— Там сейчас, наверное, дождливо и холодно?
— Нет. Там как раз сейчас наступил сухой сезон, и не так жарко, как в марте или апреле.
— Вы там бывали?
— Нет.
— А откуда вы знаете о погоде?
— Я ведь журналист.
Иван Андреевич потёр переносицу и, как показалось Умелову, специально перевел разговор на другую тему.
— Послушайте, Олег, вы хороший человек и любите мою дочь. Я буду счастлив, иметь такого зятя, как вы. Но ваша профессия…
— Что — моя профессия? — не очень вежливо перебил будущего тестя Умелов.
— Она опасная. Я это понял, когда мы летали с вами в Нью-Йорк.
Умелов не стал возражать.
— Олег, пожалуйста, берегите мою дочь. Она всё, что у меня есть в этой жизни.
— Иван Андреевич. Я обещаю вам, что буду беречь её и сделаю всё, чтобы она была счастлива.
Олег говорил абсолютно искренне. Но в душе он понимал, что сдержать своё обещание ему будет непросто. Если бы Иван Андреевич знал, что две недели назад в Москве его дочь была похищена криминальной группировкой именно из-за компромата, который хранился у Олега, он никогда бы не дал своего согласия на свадьбу Умелова и Марии.
— А вот и я!
В освещенном пространстве столовой показалась Мэри.
Увидев любимую в вечернем платье, Олег даже открыл рот. Он никогда не видел её такой.
— Я люблю тебя! — сумел он выдохнуть в ответ, любуясь обворожительными формами своей невесты.
— С Рождеством! — обратилась к мужчинам Мэри.
— С Рождеством! — подхватил её отец.
Олег поднял фужер, предлагая всем чокнуться. Мэри и Иван Андреевич с улыбками переглянулись. Догадавшись, что в американском обществе этот ритуал не является обязательным, Олег перестал тянуться фужером к присутствующим. Выпив маленькими глотками игристое белое вино, он поставил пустой фужер на стол, при этом накрыв своей ладонью красивые пальцы невесты.