Москва – Филадельфия. Часть 2
Шрифт:
— Предлагаю включить видеокамеру, — предложил Иван Андреевич.
— А я думала, она уже работает.
— Сейчас все поправим.
Включив видеозапись, Иван Андреевич вернулся на свое место и сразу же поднял свой фужер.
— Дорогая Машенька! Сегодня последнее Рождество, которое мы встречаем вместе. Через несколько дней вы с Олегом создадите новую семью. И ваша жизнь будет проходить, как я полагаю, вдали от этого дома. Конечно, это грустно осознавать, но таков удел всех отцов. Рано или поздно ребенок вырастает и покидает родительское гнездо. Я хочу, чтобы
В глазах Мэри блеснули слезы.
— Ты у меня самый лучший отец в мире! Я очень тебя люблю! — произнесла она сквозь комок в горле.
— Спасибо, Машенька!
Чтобы хоть как-то увести разговор от столь сентиментального настроя, Олег вдруг тихо запел:
Я куплю тебе домУ пруда в Подмосковье.И тебя приведуВ этот собственный дом.Заведем голубей,И с тобой, и с любовьюМы посадим сирень под окном…Мэри удивленно посмотрела на Олега. Заметив её взгляд, он замолчал.
— Чьи это слова? — спросила Мэри.
— Михаила Танича.
— Красивые. А, дальше как?
— Дальше припев. Только его надо громко петь.
— Пожалуйста, спой ещё, — просяще посмотрела на Олега Мэри.
Олег запел красивым шансонным голосом:
А, белый лебедь на прудуКачает павшую звезду.На том пруду,Куда тебя я приведу…— Вы очень хорошо поёте! У вас есть музыкальное образование?
— Нет. Это от природы.
— Спойте еще что-нибудь, — попросил Иван Андреевич. — Может, вы старые русские романсы знаете?
— Это папина слабость, — прокомментировала просьбу отца Мэри, чуть склонившись к Олегу.
Олег отрицательно покачал головой.
— К сожалению, русских романсов я не знаю. Но есть один, очень красивый романс Владимира Высоцкого: «Здесь лапы у елей дрожат на весу».
— Пожалуйста, спойте.
И Олег запел…
Микроавтобус плавно двигался по вечерней Филадельфии.
— Мистер Торнер, вы всё запомнили, что нужно сделать?
— Да, сэр.
Пол Смит пристально посмотрел на молодого человека.
— Тогда повторите, пожалуйста.
Тэд, кашлянув, начал излагать то, что ему предстояло сделать. Закончив, он выжидающе посмотрел на Смита.
— Отлично, мистер Торнер. И, пожалуйста, постарайтесь отбросить все эмоции. Помните, что вы это делаете для своей страны.
Тэд кивнул в знак согласия.
— Агент Джонсон! Вы проверили специзделия?
— Да, сэр.
— Тогда покажите мистеру Торнеру, как нужно крепить их.
— Да, сэр.
Смит пересел на другое сидение, освободив место для агента Джонсона, который должен был показать Торнеру все нюансы обращения
Перед самой остановкой микроавтобуса, Джонсон закончил инструктаж и вернулся на своё место.
— Что ж, мистер Торнер, как говорится: ваш выход.
— Я готов, — выдохнул Тэд.
— Тогда идите. И старайтесь не нервничать. Помните, что мы вас всегда подстрахуем.
Тэд поднялся с сидения и, застегнув куртку на молнию, направился к двери микроавтобуса.
— Не забудьте подарок, — агент Джонсон протянул Торнеру красочный пакет.
Взяв в руки рождественский сюрприз, Тэд толкнул дверь микроавтобуса и выскочил на промозглую улицу. До дома Корнов нужно было пройти два квартала. Накинув на голову капюшон, Тэд зашагал навстречу неизвестности.
— Жаль, что в нашем доме нет фортепьяно, и жаль, что никто из нас не умеет на нём прилично играть, — сокрушенно констатировал Иван Андреевич.
Мэри хотела возразить отцу, что и без фортепьяно Олег прекрасно поет, но не успела, поскольку в дверь позвонили.
Она посмотрела на отца.
— Может это Джессика? — предположил Иван Андреевич.
— Не знаю. Сейчас посмотрю.
Она встала из-за стола и грациозно последовала к входной двери. Открыв её, она удивленно уставилась на Тэда, который, потупив глаза, тихо произнёс:
— Я пришёл попросить у тебя прощения. И я хочу помириться с твоим женихом. Пожалуйста, не прогоняй меня. Мне сейчас очень плохо.
Это было сказано таким тоном, что Мэри отошла от проёма двери, пропуская Тэда в дом. Переступив порог, он несмело прошёл в столовую и с порога обратился к мужчинам:
— Мистер Корн и мистер Умелов, простите меня, что я нарушил ваш семейный вечер. Я скоро уезжаю из Филадельфии в Нью-Йорк навсегда. Я не мог не прийти, чтобы не попрощаться с вами. Мистер Умелов, извините меня за моё поведение. Хоть мне и больно это говорить, но я желаю вам счастья с Мэри. Пожалуйста, сделайте её счастливой.
Мэри слушала монолог Тэда, стоя позади него. Иван Андреевич подошёл к Тэду и с радостью пожал ему руку. Повернувшись к Умелову, он вопросительно посмотрел на него.
— Олег, вы не будете против, если я приглашу мистера Торнера за наш стол?
Умелов тоже поднялся и, обойдя стол, подошел к ним. Посмотрев на Тэда, он первым протянул ему руку, сказав при этом:
— Надеюсь, вы простите мне мою излишнюю горячность?
Не понимая смысла русских слов, Тэд интуитивно почувствовал, что надо согласиться с тем, что сейчас произнёс этот русский.
— Да, — утвердительно кивнул он, пожав при этом руку Олега.
Мэри, стоявшая рядом, мысленно поблагодарила Бога за то, что все так хорошо заканчивалось в это рождественский вечер.
Пройдя к столу, Тэд достал из пакета картонную коробку. Аккуратно открыв её, он извлек из неё свой подарок. Это была искусно воспроизведенная сценка появления Христа на свет. Маленькие фигурки Иосифа и Марии, стоящие у яслей младенца и три фигуры волхвов, расположившихся чуть поодаль, были известны каждому христианину.