Москва - Кассиопея

Зак Авенир Григорьевич

— То есть, как не прекращая полёта? — удивился Огонь-Дугановский. «В разведывательной капсуле»? Это очень опасно.

И.О.О. улыбнулся.

— Зачем же в капсуле, — сказал он. — Я располагаю несколько иными возможностями… средствами, лежащими, так сказать, вне законов физики… Но прежде чем прибегнуть к этим сильнодействующим средствам… Я полагаю, будет правильно, если судьбу Лобанова решат сами участники экспедиции…

Эпизод 38

А

участники экспедиции стояли над распростёртым на полу Лбом и решали его судьбу. Юлька перевязывала обождённую руку Витьке, а Витька по очереди называл имена членов экипажа.

— Копаныгин, твоё мнение?

Мишка, глядя на Лба, твёрдо сказал:

— Отправить на Землю.

— Козелков!

— Мне жалко разведывательную капсулу, — сказал Павлик. — Но другого выхода я не вижу.

— Кутейщикова!

— А мне даже капсулу не жалко, — сказала Варя. — С момента его появления на корабле, мы стали ссориться, мы можем наделать глупости и погубить всю экспедицию.

— Сорокина!

Юлька замялась.

— Я не знаю, что сделать, — сказала она. — Во всяком случае его надо сначала вылечить…

Лоб застонал.

Витька обернулся к Кате.

— Я предлагаю, — решительно сказала Катька, — оставить его на корабле.

Все удивлённо посмотрели не неё.

— Ты серьёзно? — спросила Варя.

— Да. Абсолютно серьёзно.

— Ну что ж, — сказал Витька. — По-моему, права Сорокина. Прежде всего его надо госпитализировать.

В командном отсеке корабля мальчики готовились проводить очередную коррекцию траектории звездолёта.

Они сидели перед схемой звёздного неба с траекторными линиями и расчётами.

— Внимание! — сказал Павлик. — Земля, вы меня слышите? Вы меня слышите? Приступаем к коррекции нарушенной траектории полёта.

Эпизод 39

В геологическом центре возле пульта с минералами и электронным микроскопом сидят Катя и Юлька. Катька тяжело вздохнула, отодвинувшись от микроскопа, грустно сказала:

— Он не обращает на меня никакого внимания. Я не раздумывая согласилась лететь, а он… Он даже не замечает меня.

Юля старалась успокоить Катьку:

— Мальчики всегда скрывают свои чувства. А Мишка очень скрытный.

— Он сказал, что всё это неправда, — чуть не плача сказала Катька.

— Мало ли, что он сказал…

И вдруг всегда выдержанная Катька уткнулась в Юлькино плечо.

— Если хочешь знать… так это я написала на камине эту глупость.

Юлька вытаращила глаза:

— Ты?!

— Да, я! А Федька… он видел, как я писала… И не выдал меня.

Эпизод 40

В медцентре, лежавший на койке Лоб приподнялся

и, усевшись, огляделся. Потом он встал и, потянувшись, сладко зевнул. Оглянувшись и поняв, что Юльки нету, он на цыпочках подошёл к двери. Дверь автоматически открылась, и Лоб вышел в коридор.

В длинной больничной рубашке он не торопясь шёл по коридору. Остановившись возле двери с надписью «До 16 лет не входить» Федька оглянулся и нажал какую-то кнопку рядом с небольшим табло. Дверь приоткрылась. Лоб просунул голову, а затем скрылся в широкой щели.

Дверь захлопнулась. Послышалось урчание и скрежет. А на табло, как на арифмометре, стали появляться и исчезать цифры и слова:

1 год… 2 года… 3 года…

Всё быстрее мелькали надписи. Когда на табло загорелось 14 лет…

… надпись несколько раз вспыхнула, и из-за открывшейся двери в коридор стремительно вылетел Лоб…

— Подумаешь, секреты… — проворчал он, с размаху влетая в помещение биоцентра.

Потирая ушибленное колено, он поднялся и оказался перед шкафчиками, закрытыми жалюзи, под которыми горели разноцветные огоньки.

Лоб перекрыл один из огоньков, сработал фотоэлемент, и через увеличительное стекло на Лба глянула громадная голова страшного зверя с торчащими усами и острыми зубами…

… Зверь бросился на Лба.

Лоб попятился и бросился наутёк.

А в это время в шкафчике повернулась линза, это была именно линза, и из-под неё выскочила маленькая мышка. Но Лоб этого не видел, он сбил с ног попавшуюся ему в дверях Варю и помчался по коридору.

За ним бежала мышка.

— Пафнутий, — закричала Варя. — Пафнутий! Вернись! — Она побежала за мышкой.

А Лоб мчался в своей белой рубахе по коридору.

В командирском отсеке заканчивалась коррекция траектории полёта.

— Мы снова достигли расчётной скорости, — сказал Павлик, показывая на шкалу доплерометра. На нём столбик подошёл к цифре 298600 и остановился неподвижно.

— Пафнутий! Пафнутий! — кричала Варька.

Лоб ворвался в помещение пульта и с криком:

— Караул! Спасите! — вскочил на пульт и побежал по нему, нажимая ногами сотни разноцветных кнопок.

Заревела сирена, зазвонили звонки и сотни лампочек тревожно замигали разноцветными огнями.

Карта звёздного неба погасла.

— Пафнутий! — крикнула Варька, вбегая в помещение пульта, но тут же осеклась. — Что случилось? — испуганно крикнула она.

Стрелка доплерометра качнулась и медленно двинулась от деления 298600 к яркокрасной цифре 300000. На мгновенье задержалась на ней и пошла дальше по пустому, не градуированному пространству шкалы.

Витька оторопело смотрел на шкалу.

— Выше скорости света… Невозможно, — шептал он. — Против всех законов физики.

Тревожно выла сирена, звенели звонки, мигали лампочки.