Москва: мистика времени
Шрифт:
А тут и Вера сувенирчик разглядела и тоже ахнула:
– Ну точно по мыслям! Видно, хорошее мы дело затеяли!
А про себя подумала: «Видно, генерал тоже одобряет наше банное дело!»
Однако думать при свете дня – одно, а вспоминать ночью – совсем другое. Вера детально опросила прислугу – не приносил ли кто из них сувенир в кабинет. Никто не признался. Напротив – выходя после допроса, все только крестились. Боялись слуги духа генеральского. Да и сама Вера стала замечать, что все чаще вокруг оглядывается. И на душе тревожно. Видно, надоело генералу писать свои заметки. Решил он снова попугать своих постояльцев. Ну а когда Алексей
Проблему решила просто – приглядела за Сандуновскими банями место для нового дома – на Неглинной улице, 14 – так, чтобы бани как раз за домом находились. Уж коли заниматься ими – чего же далеко ходить?!
А у мужа уже и новое предложение наготове:
– Надо бы о новинках банного дела по всему миру выведать. Съезжу-ка я быстренько в Европу да Турцию. Сама знаешь, сколь турецкие бани славятся!
И вот полетели в дом на Пречистенке телеграммы:
«Осмотрел Париж. Еду в Ирландию. Вышли денег. Целую».
«Осмотрел Лондон. На очереди Вена. Перешли деньги».
«Приплыл в Стамбул. Дел много. Телеграфируй сумму».
Словом, мировое банное турне растянулось почти на год. Зато вернулся Ганецкий с грандиозными планами:
– Оснастим бани по последнему слову техники. Все лучшее от Востока и Запада. Залы отделаем каррарским мрамором и уральским малахитом. Настоящий банный дворец будет!
А Вера уж на все согласна. А больше всего хочется съехать из дома беспокойного генерала на Пречистенке в новый спокойный дом. Пусть без разных исторических ценностей, зато – тихий. В котором они в Алексеем начнут новую жизнь.
Обман во «Дворце»
Улица Неглинная, 14
Так и вышло. В 1894 году на месте старых бань начал строиться истинный дворец с мраморными залами, малахитовыми каминами, яшмовыми украшениями. Для постройки пригласили одного из самых востребованных московских архитекторов – 44-летнего Бориса Васильевича Фрейденберга. Правда, архитектор оказался чересчур уверенным в собственной правоте, а Ганецкий обладал просто-таки взрывным характером. Так что заказчик с архитектором ругались чуть не каждый день. В конце концов Фрейденбергу надоели придирки Ганецкого, и он отказался заканчивать постройку и бань, и дома. Довести банное дело до конца взялся его ученик и помощник – 38-летний Сергей Михайлович Калугин. Дом же достраивал Владимир Иванович Чагин, молодой московский архитектор, представитель нарождающегося направления – модерн.
Дом вышел – загляденье. Выходил на две улицы – Неглинную и Петровские линии. Один декор чего стоил – и весь в «водной тематике»: на крыше – скульптуры купающихся мальчиков, на куполе – резвящиеся тритоны, над входом с Неглинной улицы – юноша и девушка на морских конях, выскакивающих из вздыбленной морской пены. О комфорте жилья внутри и говорить не приходилось. Для себя же строили – не в доход сдавать.
Бани вышли еще грандиознее. Неглинка-то к тому времени уже грязным болотом слыла – как из нее воду брать?! Провели особую водопроводную нитку от Москвы-реки. Но это только для технических нужд. Для мытья же пользователей вырыли 700-метровую артезианскую скважину, чтобы вода абсолютно чистой была. Для мягкости воды стали использовать новомодные американские фильтры типа «Нептун», для освещения – диковинные для того времени электрические лампочки,
14 февраля 1896 года при огромном скоплении начальства, духовенства и купечества состоялось освящение Сандунов. Вера слушала торжественные речи и вдруг поняла – второе рождение бань произошло ровно через 90 лет после их постройки. Да и сама Вера ровно на 90 лет младше красавицы Сандуновой. Мистика какая-то, предопределение!..
На другой день москвичи в бани валом повалили, как на экскурсию, – красотами любоваться. Но самый большой фурор настал для Сандунов, когда электричеством от банной электростанции осветилось московское венчание на царство императора Николая II.
Теперь вход в общие залы стоил 5 копеек, в дворянские – рубль, но наибольшим спросом пользовались 27 «личных кабинетов» с отдельными парилками. Плата за них доходила до 10 рублей, но все равно купцы, дворяне и интеллигенция обожали там «позаседать». Богемный народ иногда даже спал там. Сам Шаляпин, большой друг Верочки, укрывался в «кабинете» от особо ретивых поклонниц. В самом деле, где найти укрытие надежней, чем в мужской бане? А вот вечно смущающийся Антон Чехов, наоборот, хоть и любил попариться, но ходить в модные Сандуны опасался: там ведь все светские вертопрахи гужуются – заговорят, забаламутят, и отвязаться от них неловко, и времени потраченного жалко. И между прочим, жил Чехов теперь в том самом доме на Пречистенке, 20, откуда сама Фирсанова хоть и переехала на Неглинную улицу, но дома не продала, а стала сдавать внаем.
Слушая восторженные похвалы «баням Ганецкого», Вера мужем страшно гордилась. Но однажды узнала неприятное – поигрывает ее муженек в картишки. А как-то поутру, когда Ганецкий отсыпался после очередной карточной ночи, прикатил управляющий банком – сам красный, от волнения заикается, не знает, как сказать. В конце концов выложил: проигрался Верин муженек в пух и прах и подписал закладную на Сандуны.
Вера, конечно, не поверила. Но тут управляющий сказал с обидою:
– Воля ваша, Вера Ивановна, но мы, Ермоловы, всегда стоим за правду!
Вера про себя только ахнула – фамилия управляющего прозвучала как предупреждение от давно уж и забытого генерала Ермолова. Ну как не прислушаться к словам? У Веры словно глаза открылись. Вспомнила, как, имея чеки на полмиллиона, Ганецкий у нее постоянно денег просил. Да и катаясь по Европе, небось не столь новинки банного дела высматривал, сколь с волоокими одалисками парился. А недавно Федор Шаляпин во хмелю выложил Вере, что Ганец-кий по Тверской с какой-то певичкой на лихаче раскатывает. И ведь все за ее, Верины, денежки! Вот вам и мужская помощь – один обман немереный!..
Словом, Сандуны Вера выкупила, а мужу-обманщику на дверь указала. Да только тот миллион отступного затребовал. Вера своего первого мужа вспомнила. Такса такая, что ли, у проклятущих мужиков?.. Выписала Вера чек и заплакала. Не помогла заветная серебряная шайка певицы Сандуновой. А может, Вера сама неправильно действовала? До свадьбы надо было из серебра мыться, а не после…
Эксплуататорша трудового народа
Улица 1-я Мещанская, ныне – проспект Мира;
Арбатская площадь, 2/1; улица Петровка, 10; улица Арбат, 43/27