Москва подземная
Шрифт:
Руководитель НКВД, бывший фармацевт Генрих Ягода нередко сам осматривал подземные участки будущего метрополитена, встречался со строителями, обсуждал с подчиненными планы охраны огромной транспортной системы и вопросы, связанные с кадрами.
Сталин одобрял его рвение. В 1933 году Ягоду наградили орденом Ленина, а в 1935 году ему было присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности. Оно приравнивалось к маршальскому званию в армии.
Однако по поводу обстановки в метро Сталин не раз высказывал Ягоде свое недовольство.
Однажды
Ее видели десятки, а может, и сотни людей.
Доложили руководству и принялись счищать краску. Не успели. Сотрудники НКВД оказались проворнее.
Начались выяснения, допросы. Но руководители строительства не были простачками. Направили подозрение на «дезертира трудового фронта», сбежавшего за день до появления крамольной надписи. А чтобы хоть как-то обелить себя, задним числом оформили приказ об увольнении дезертира за аморальное поведение и отсутствие пролетарской сознательности.
Другой случай недовольства Сталина Ягодой произошел незадолго до официального открытия первой линии метро. Вождь решил лично проверить готовность подземного транспорта к эксплуатации.
К ужасу руководителей метрополитена, электропоезд, в котором находились Сталин и его сопровождающие, застрял в тоннеле на целых полчаса. Причиной досадного конфуза оказался неисправный светофор.
Когда это выяснилось, Сталин тут же приказал торжественное открытие метрополитена с 1 мая 1935 года, как намечалось, перенести на две недели позже. При этом вождь указал пальцем на Генриха Ягоду и раздраженно заметил:
— Вот что бывает из-за маленького недосмотра. Полчаса — и две недели!..
Приказ Сталина был исполнен в срок, и 15 мая 1935 года в 7 часов утра Московский метрополитен открылся для пассажиров. Началось движение поездов от станции «Сокольники» до «Охотного ряда». Составы следовали с интервалом в пять минут. От «Охотного ряда» метропоезда шли по разветвленной ветке до «Парка культуры» и станции «Смоленская».
«Маленький нарком»
После того как в 1937 году Генриха Ягоду арестовали, новым главой НКВД стал Николай Ежов. Поговаривали, что «маленький нарком» обожал не только стрелять из пистолета, но и лазить по подземельям.
Безопасности метрополитена он уделял не меньше внимания, чем его предшественник Ягода, и тоже не раз самолично спускался в Москву подземную. Но Ежова интересовала не только безопасность грандиозного транспортного строительства. «Маленький нарком» слыл осторожным человеком и не любил посвящать в свои тайны даже самых приближенных.
Бывало, он принимал в кабинете каких-то странных личностей, беседовал с глазу на глаз, а потом вдруг вызывал охрану и отправлялся в московское подземелье. Что он там выискивал — наверное, знали только телохранители. Но они умели молчать. А те, с кем он беседовал тет-а-тет, исчезали.
Заблудился
Незадолго до открытия в сентябре 1938
Но какие? Искал сокровища? Занимался созданием секретных объектов? А может, совершал нечто мистическое?
И убежденные атеисты порой попадают во власть мистики… Особенно во мраке подземелья.
Как ни внимательны были сопровождавшие наркома — недоглядели. Больно мал и прыток оказался Николай Ежов. Проморгали его и проводники, и личная охрана. Закатился куда-то в темень главный чекист. Ни звука шагов, ни крика о помощи…
Кинулись чекисты искать и каждую пядь подземелья фонариками просвечивать, а «маленького наркома» нет нигде.
Сообщили наверх. Конечно, самого товарища Сталина побоялись беспокоить. Доложили о случившемся заместителю наркома внутренних дел Берии. Лаврентий Павлович только недавно был переведен в Москву на эту должность, но уже пользовался непререкаемым авторитетом у столичных чекистов.
Узнав о случившемся, Берия грустно улыбнулся. Потом обвел взглядом своих сотрудников и, как обычно, тихо и добродушно пообещал:
— Не найдете через час наркома — сами останетесь в московском подземелье… Живыми или мертвыми…
Вскоре отыскался Ежов. Мокрый, чумазый, но все же бодрый и невредимый. В руке он держал свой любимый вальтер, который спрятал в кобуру, лишь когда вышел на белый свет.
Обратили внимание чекисты, что в глазах наркома — радость. Будто отыскал он заветное, долгожданное. Спрашивать побоялись.
А Ежов пальцем погрозил подчиненным и изрек:
— Узнает товарищ Сталин — раздавлю всех! Незачем его тревожить!..
Разговор с вождем
Да разве от Иосифа Виссарионовича можно что-то скрыть? Зорок его взгляд из-за кремлевских стен.
Едва Ежов добрался до своего кабинета, не успел переодеться и отмыть подземельную грязь, как телефонный звонок… от самого.
— Немедленно явиться!
Тут уж не до умывания и переодевания. Вскочил нарком в машину и давай оттирать грязь на руках, на лице, на одежде одеколоном.
Видно, не успел как следует очиститься. Вошел в кабинет к Сталину, а вождь уже совершает круги недовольства своей мягкой походкой.
— Ну, здравствуй, Минотавр Наркомович! Что забыл под землей? Решил строить метро, как товарищ Каганович? Или уголек добывать, как товарищ Стаханов? Так нет в подземельях Москвы угля…
Сталин поморщился от ядреного запаха одеколона и продолжил, будто не с Ежовым, а сам с собой, разговаривать:
— Не поверю, если мне скажут, будто нарком внутренних дел хочет в московском лабиринте обосновать себе кабинет, чтобы туда ему, как Минотавру, доставляли… нет, не прекрасных юношей и девушек, а врагов народа…