Москва предвоенная. Жизнь и быт москвичей в годы великой войны

Бурт Валерий

Сталин подошел к карте Европы, посмотрел на красные стрелки, устремившиеся на Запад. Они пронзали приграничные районы и упирались в Варшаву, Прагу, Вену, Берлин, Кёнигсберг, Будапешт, Бухарест и Софию. Дальше пунктиром тянулись до северного побережья Франции и через Балканы – до Турции. Вождь провел черту от Бреста до Берлина, прикинул расстояние. Если все пойдет по плану, через месяц советские танки будут на Унтер-ден-Линден. Осталось только решить, что делать с Гитлером…»

Два

азиата

Ярославский вокзал, 13 апреля. У стоящего под парами Транссибирского экспресса появляется внушительная делегация, в которой выделяется человек, знакомый по множеству портретов, – председатель Совета народных комиссаров Вячеслав Молотов. Он поддерживает под руку невысокого бритоголового мужчину азиатской внешности. Это – министр иностранных дел Японии Иосукэ Мацуока. Переговоры в Кремле завершились успешно – между двумя странами заключен пакт о нейтралитете. Документы были моментально оформлены, скреплены подписями и печатями.

По такому случаю состоялся внушительный банкет. Японец, привыкший пить мало и крошечными рюмочками, был вынужден оставить свои привычки. Тосты произносились один за другим, опорожненные бутылки немедленно заменялись новыми. В общем, гость не устоял, причем в прямом смысле.

К концу пиршества японский министр Мацуока вместе со Сталиным и Молотовым пел «Шумел камыш, деревья гнулись…». Это было уникальное, неповторимое советско-японское трио. И на вокзале Мацуока выглядел весьма оживленным и беспрестанно обнимался с провожающими. До отхода поезда оставались считаные минуты, и в это время…

На перроне появился сам Сталин! Стоит заметить, что он никого и никогда не встречал и не провожал. Но тут… Сталин был в необычайно приподнятом настроении. Громко говорил, расхаживал по перрону под руку с Мацуокой. Иногда Сталин отходил от японца, чтобы обнять иностранных послов, в том числе германского. Он пожимал руки железнодорожным служащим, награждал улыбками и похлопывал по плечу обычных пассажиров. Те были настолько ошеломлены происходящим, что сомневались – не сошли ли они с ума?!

Наконец Мацуоку удалось посадить в вагон. Казалось, сейчас все церемонии завершатся и состав наконец тронется. Однако Сталин вошел в вагон вслед за гостем! Американский корреспондент Джон Скотт, участвовавший в проводах Мацуоки, вспоминал: «Наверное, в третий раз обменявшись рукопожатием, они обнялись… В вагоне Сталин сказал Мацуоке: «Вы азиат, и я азиат». Он показал рукой на платформу, где стояли дипломаты, и произнес: «А они европейцы». Оба азиата снова рассмеялись».

Спустя много лет Молотов в беседе с поэтом Феликсом Чуевым сказал: «Мы со Сталиным крепко напоили Мацуоку и чуть ли не внесли его в вагон. Эти проводы стоили того, что Япония не стала с нами воевать».

В итоге Транссибирский экспресс задержался на целый час. Мацуока же пребывал в эйфории – из поезда он посылал одну за другой приветственные телеграммы: в газету «Правда», Молотову,

своему «новому другу» Сталину: «…Прошу разрешить мне заверить Вас, что я уношу с собой самые приятные воспоминания о своем временном, явившимся наиболее долгим в течение моей нынешней поездки, пребывании в Вашей великой стране, где я был удостоен сердечного приема и где я с восторгом и пониманием увидел прогресс, достигнутый в жизни народов СССР…»

Письмо от фюрера

15 мая в Москве приземлился «Юнкерс-52». Самолет пролетел по маршруту Берлин – Данциг – Кенигсберг – Белосток – Минск – Москва. Причем советская противовоздушная оборона проявила странное «гостеприимство», ничем не обнаружив своего присутствия, лишь наблюдая за передвижением незваного (или званого?) гостя. Самолет с крестами на крыльях без помех долетел до столицы СССР и приземлился на Ходынке, невдалеке от стадиона «Динамо». Естественно, никакой информации в газетах не было.

Это событие вроде должно было вызвать немедленную резкую реакцию в Кремле. Виновные могли жестоко поплатиться за вопиющую ошибку, если за этим не стояло нечто большее – предательство. Нарком обороны Тимошенко подписал приказ «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолета Ю-52 15 мая 1941 г.», который вышел лишь три с лишним недели спустя, 10 июня 1941 года. Почему так долго думали? И что придумали? Да ничего особенного! Головы не полетели, никого не посадили. Были наказаны всего несколько человек. И то символически: выговорами.

Некоторые историки считают, что «Юнкерс» доставил из Берлина личное письмо Гитлера Сталину. О том, что накануне войны диктаторы обменялись письмами, первым узнал писатель Константин Симонов – в ходе личных бесед с Жуковым в 1965 году. Но самих посланий ни маршал, ни писатель не видели.

В письме фюрер якобы успокаивал советского лидера – мол, слухи о близости войны между Германией и СССР не имеют под собой никакой почвы. Более того, Гитлер делился со Сталиным стратегическими планами: «Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства. Как Вам хорошо известно, я давно принял решение на проведение серии военных мероприятий для достижения этой цели.

Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами – трагическим событием…»

Далее Гитлер писал, что в немецком обществе существуют противники продолжения войны с Англией. Среди них – представители высшего командования, у которых есть родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.