Москва-Ростов-Варшава
Шрифт:
– Я не знаю! Почему я ничего не помню?! У меня очень кружится голова!
– Но уж женщина, это ваши проблемы, освободите машину, мне домой надо, жена ждёт. А то мало ли чего, – требовательно попросил он её, открывая заднюю дверь.
Анатолий нажал на газ, – идиотка! Сама виновата! Вот само всё и разрешилось. Даже если к ней и вернётся память, я успею завтра встретиться с её сестричкой и забрать валюту. А дальше… А дальше вы меня только и видели! Надо сказать Марине, будто Лёлька умерла по дороге.
Лёля чуть пошатываясь, ещё долго стояла на дороге, глядя на огоньки удаляющегося от неё всё дальше и дальше автомобиля. Она никак не могла понять, что произошло. Медленно шагая в ту сторону, куда удалялись огоньки автомобиля, она вздрогнула от громкого сигнала клаксона. Лёлю осветили фары приближающейся машины.
– Красавица, не заблудилась? Почём берёшь? – перед Лёлей распахнулась дверь автомобиля. Молодой мужчина в бордовом пиджаке с крупным золотым браслетом в виде толстой цепи на запястье, странным сиплым голосом предложил ей сесть в машину.
– Ты давно здесь работаешь? Ты под кем? Что-то раньше я здесь точки не замечал.
– Я вас не понимаю.
– Чего не понимаешь? Путанишь здесь?
– Я не помню! Я ничего не помню, – Лёля заплакала.
– Не понял… Ты вообще кто?
– Кто? Не знаю…
– Ну, мать ты даешь! Как это не знаю? Имя есть у тебя? Откуда ты, как здесь в этой дыре оказалась?
– Я не знаю… – Лёля заплакала ещё горше.
– Ты что больная? Или это, память что ли потеряла?
– Я не знаю… – Лёля закрыла лицо руками.
– Ну и дела. Ладно, слушай, пока я пристрою тебя, а там разберёмся. Не оставлять же тебя такую всю холённую на дороге.
Я открыла глаза и никак не могла понять, где нахожусь. Почему вокруг так темно? Сильно болит голова. У меня, что очередной приступ? Поводив рукой по полу, я поняла, что лежу на ковре. Привыкнув к темноте, стало понятно – я всё ещё в Лёлиной квартире. Почему на ковре, а не на диване? Сознание потихоньку возвращалось ко мне. Раз мысли крутятся в больной коробчёнке, значит ещё жива. Затрезвонил телефон, больно ударив децибелами по голове. Подняться и снять трубку – нет сил. Кто может звонить? Все мои знают, что я подрабатываю и не нахожусь по этому адресу. Свет! Я зашла и включила свет в коридоре, но теперь в квартире темно.
Еле поднявшись с ковра, я добралась до кресла. Плюхнувшись в него, пристально стала всматриваться в темноту, стараясь разглядеть чужие силуэты, прислушиваясь к тишине. Не услышав посторонних звуков, я решила – свет зажигать не стоит. Возможно, кто-то может наблюдать за нашими окнами. Интересно меня хотели убить или просто оглушить? Кого
А если убрать меня захотел, так зря не светился бы. Подкараулил бы на улице, в подъезде, да мало ли? Нет, это не он, ему бы деньги с меня получить. Неужели Толик? Я провела рукой по волосам. Ладонь испачкалась в крови. Очень хорошо! Мне как раз только больницы не хватает. Встав с кресла, я осторожно пошла в ванную комнату. По дороге заглянула на кухню. Никого, не обнаружив, я дёрнула входную дверь, она оказалась открытой. Интересно! Взяв ключи в кармане куртки, я закрыла дверь на нижний замок.
Сумка! Где моя сумка? Я включила свет в коридоре. На полу валялось всё её содержимое.
– Паспорт! Где Лёлькин паспорт?! Значит, вот что им надо было. Значит, Лёлька с ними заодно? Да, нет! Не может быть. Что всё это значит?
В ванной, я смогла в полную силу оценить ситуацию. Видок у меня, конечно не для свиданий с главарём криминальной группировки. А может, и наоборот, как раз для таких встреч, самое оно. Господи, ещё шучу! Правду Глеб говорит – идиотка!
Я смыла кровь с волос, перевязала голову тонким платком и, борясь с головокружением, еле добралась до дивана.
Заснула ли я крепко, или меня покинуло сознание, я так и не поняла. Проснулась, от настойчивого стука и звонков в дверь квартиры. Трясясь от испуга и слабости, я посмотрела на часы – шесть утра. Через дверной глазок увидела, что за дверью стоят два милиционера в полной экипировке: с автоматами наперевес и рацией в руках. Рядом с ними тараторила соседка, Антонина Васильевна. Я открыла дверь.
– Ника, вы дома? – испуганно спросила пожилая женщина.
– Да, Антонина Васильевна, а в чём дело?
– Да вот, они говорят, что у вас труп. Кто-то позвонил в милицию и сказал, что у вас в квартире труп! Кошмар какой-то! Вот времена настали?!
– Гражданка, пройти можно? – стражи порядка не дожидаясь ответа, легонько отстранив меня от двери, прошли вглубь квартиры.
– Документики ваши можно? – вежливо спросил молодой сержант, – у вас всё в порядке, происшествий никаких? – рассматривая мой паспорт, задавал он вопросы, – так-так, а прописка-то ростовская, а хозяева где?
– Ухали в отпуск, сестра попросила за квартирой присмотреть.
– С головой что? – кивнул он на мои растрёпанные волосы и косынку на них.
– Мигрень. Голова болит, – сочинила я на ходу.
– Я же говорила вам, всё тихо спокойно! А это Ника, сестра Лионеллочки. Скоро они вернутся? – не умолкала говорливая старушка.
Выпроводив нежданных гостей и закрыв за ними дверь, я стала собираться на «встречу с неизвестным», соображая, кому же всё-таки больше был выгоден мой труп Анатолию или Николаю? Обоим, решила я и вышла из подъезда.