Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова

Иванова Татьяна Александровна

Вчера до самой ночи просидел Я на кладбище, все смотрел, смотрел Вокруг себя; – полстертые слова Я разбирал. Невольно голова Наполнилась мечтами; – и очей Я не был в силах оторвать с камней! – Одни ушел уж в землю, и на нем Все стерлося…. Там крест к кресту челом Нагнулся, будто любит; будто сон Земных страстей узнал в сем месте он! – Вкруг тихо, сладко все, как мысль о ней! Краснеючи волнуется пырей На солнце вечера; над головой Жужжа

со днем прощаются игрой Толпящиеся мошки, как народ Существ с душой, уставших от работ [205] . –

205

М. Ю. Лермонтов. Кладбище. Соч., т. I, стр. 118.

Открыв другую тетрадь Лермонтова, мы снова, через год, застаем его у того же окна, у которого видели его прошлым летом.

Он приехал из Москвы, где только что закончил драму «Странный человек». В ней он описал свою неудачную любовь к Наташе Ивановой.

Очутившись в Середникове, Лермонтов сразу окунулся в веселую летнюю атмосферу подмосковной. Но вот наступил вечер, и он один у себя в комнате.

Подойдя к окну и широко распахнув его, он смотрит в темный ночной парк.

Есть место: близ тропы глухой, В лесу пустынном, средь поляны. Где вьются вечером туманы, Осеребренные луной…

Как и герой его драмы, автор мрачно настроен и думает о самоубийстве. В этом пустынном месте просит его похоронить. К стихотворению сделана приписка: «(Середниково: ночью; у окна)» [206] . Однако мрачные настроения быстро проходят и не мешают юноше на следующий же день принимать участие в обычных развлечениях и шалостях.

Зиму большой середниковскин дом стоял пустой, с забитыми окнами. Когда зацветали яблони в саду, дом оживал. С весны и до осени в усадьбе толпилась молодежь. Катанье на лодках, прогулки, пикники заполняли целые дни.

206

М. Ю. Лермонтов. Соч., т. I, стр. 183 и 472.

* * *

По воскресеньям середниковская хозяйка Екатерина Аркадьевна Столыпина приказывала заложить коляску и ехала к обедне. С ней отправлялась Елизавета Алексеевна, бабушка Лермонтова. Молодежь размещалась на линейке. Лермонтов с Аркадием и его гувернером сопровождали всю компанию верхом.

Длинная, прямая, обсаженная липами аллея вела через «Чортов мост» и выходила на опушку. Обогнув лес, подъезжали к церкви. С противоположной стороны, из глубины леса, на дороге иногда появлялась коляска Сушковых.

Церковь была маленькая и старая. Она была построена еще в конце XVII века. Всеволожский только слегка подновил ее, а одна из последующих владелиц пристроила небольшой придел. Рядом возвышалась звонница. У самого входа в церковь начиналось кладбище. Тут же рос молоденький вяз, сохранившийся поныне.

К обедне приезжали Столыпины с гостями и соседние помещики.

Грубый деревянный иконостас. Тесно, душно. Лермонтов стоит перед старинной иконой. С потемневшего лика он переводит глаза на одну из стоящих рядом девушек. Выйдя на свежий воздух, Лермонтов пишет на клочке бумаги: «К деве небесной».

Он обращается к «деве небесной», изображенной на иконе, и говорит о ее «небесной» красоте, но свою земную любовь отдает земной девушке:

Не для земли ты создана, И я могу ль тебя любить? – Другая женщина должна Надежды юноши манить; Ты превосходней, чем она, Но так мила не можешь быть! – [207]

Середниковская церковь могла дать Лермонтову немало впечатлений для его исторического романа «Вадим» из эпохи восстания Пугачева. Действие сцен романа, происходящих

в монастыре, развертывается вокруг образа спасителя. Лермонтов описывает сцену, которую наблюдает герой: «Раз госпожа и крестьянка с грудным младенцем на руках подошли вместе [к образу спасителя]; но первая с надменным видом оттолкнула последнюю, – и ушибленный ребенок громко закричал; – „не мудрено, что завтра, – подумал Вадим, – эта богатая женщина будет издыхать на виселице, тогда как бедная, хлопая в ладоши, станет указывать на нее детям своим…“ [208]

207

М. Ю. Лермонтов. Соч., т. I, стр. 190.

208

М. Ю. Лермонтов. Соч., т. V, стр. 48-49.

Нечто похожее мог не раз наблюдать сам Лермонтов в середниковской церкви. Подобные случаи не могли не возбуждать его негодования.

Около того же образа происходит и другой эпизод, уже иного, лирического плана.

Вадим смотрит на Ольгу, молящуюся перед образом спасителя. Он знает, что она любит другого и молится за него. „…Ольга тихо стала перед образом, бледна и прекрасна… большие глаза ее были устремлены на лик спасителя, это была ее единственная молитва, и если б бог был человек, то подобные глаза никогда не молились бы напрасно…“ [209]

209

М. Ю. Лермонтов. Соч., т. V, стр. 49.

На страницах тетради Лермонтова, заполненной в Середникове, есть сатирические зарисовки москвичей, приехавших погостить к Столыпиным. Тут и старуха, плачущая над сентиментальным романом, и глупая красавица, которой можно любоваться только издали, так как „глупый смысл“ ее речей уничтожает очарование.

В коротеньком четверостишии „Моя мольба“ юноша Лермонтов пишет:

Да сохранюся я от мушек, От дев незнающих любви. От дружбы слишком нежной – и – От романтических старушек.

К стихотворению сделана приписка: „(После разговора с одной известней очень мне старухой, которая восхищалась и читала и плакала над Грандисоном)“ [210] .

И старухи, и пустоголовые красавицы хорошо известны Лермонтову по Москве, – все это типы старой дворянской Москвы. „Романтическая“ старуха, как и „глупая красавица“ – старые знакомые Лермонтова, которых он встречал на Поварской, у Столыпиных, и с которыми опять, будет встречаться зимой в гостиных. К „глупой красавице“ он снова обратится с эпиграммой несколько месяцев спустя, осенью, по возвращении из Середникова.

210

М. Ю. Лермонтов. Соч., т. I, стр. 120 и 453. Грандисон – герой сентиментального английского романа XVIII века «История кавалера Грандисона», соч. Ричардсона.

Тобой пленяться издали Мое все зрение готово, Но слышать боже сохрани Мне от тебя одно хоть слово. Иль смех нль страх в душе моей Заменит сладкое мечтанье, И глупый смысл твоих речей Оледенит очарованье… [211]

Иногда Лермонтову хотелось уединиться. Случайно подхваченная фраза, замечание, долетевшее до чуткого уха юноши-поэта, затрагивали наболевшую раку.

В Середникове, в этом осином гнезде столыпинской родни, особенно болезненно воспринимал он все сказанное без должного уважения о его отце.

211

М. Ю. Лермонтов. Соч. т. I, стр 94 и 163.