Москва - Варшава
Шрифт:
Правда, сейчас им известно достаточно, чтобы и в Париже её найти. Выходит, из Парижа нужно линять.
Но сперва нужно проверить, связана охота за ней со смертью этого Янчаускаса или нет. И, в зависимости от ответа, строить дальнейшие планы.
Допустим, возле офиса Янчаускаса кто-то сядет ей на хвост... И что?
Возможно, это и к лучшему. Тогда она точно будет знать, что происходит, а уж от хвоста она всегда сумеет оторваться. На сей раз отнесясь к противнику на полный серьез и не совершая тех ошибок, которые совершила в Риме.
Так, пришло ей на ум сравнение, вызывают огонь на себя, чтобы
Эти типы из "Ястреба" так и не смогли полностью прочухать, на какого противника поперли.
И, в конце-то концов, у неё всегда есть возможность натравить на них полицию, ловко внушив полицейским мысль, что именно эти русские, сейчас ошивающиеся по Парижу, причастны к убийству в Риме некоего Натрыгина...
А вот и нужный квартал, вот и нужный дом...
Почти напротив этого дома она углядела бистро - и завернула туда.
– Добрый день!
– обратилась она к владельцу бистро, стоявшему за стойкой.
– Вы знаете, у меня к вам несколько неожиданный вопрос...
– Да, мадам?
– он улыбался ей. Красота - великая сила!
– Вы, случаем, не знали Гитиса Янчаускаса, владельца продюсерской фирмы в доме напротив?
– Как же, знал! Он и сиживал здесь, и иногда заказывал обеды прямо в контору... А что? Он ведь погиб, бедняга...
– Да, мне это известно, - кивнула она.
– И я... Понимаете, я актриса, он написал мне, в Канаду, что может устроить меня на роль. Собственно, все было практически согласовано, он даже деньги на дорогу мне перевел, авансом... И вот, приехав, я узнаю, что он погиб... И теперь я в легкой растерянности. Перешли к кому-нибудь его дела или нет? Имеет мне смысл подниматься в офис? А вдруг там до сих пор работает полиция? Я, конечно, ни в чем не виновата, но, знаете, одна мысль об объяснениях с полицией... Дрожь берет. Понимаю, что глупо, но с детства до смерти боюсь любых представителей закона и стараюсь их избегать.
Владелец бистро покачал головой, продолжая дружелюбно улыбаться ей.
– Вполне понимаю, мадам. Нет, полиции там нет. Она как приехала, так и уехала, лишь для виду проглядев его бумаги. Ведь он погиб в результате несчастного случая, и не в Париже, а где-то чуть не на краю света. Вместе со своей любовницей, понимаете. Замужней женщиной. И очень красивой, как сказали. Вот не повезло голубкам! Но и ловить вам в офисе нечего. Офис пуст и заперт. Его, наверно, сдадут в аренду какой-нибудь другой фирме, а бумаги и личное имущество этого литовца опечатаны и убраны, на случай, если объявятся наследники или правопреемники.
– Правопреемники и интересуют меня больше всего, - сказала она.
– Тогда, мадам...
– он чуть призадумался.
– Шанс, конечно, минимальный, но вдруг вы найдете кого-нибудь по одному из его частных адресов?
– По одному из?..
Владелец бистро ухмыльнулся.
– Кроме основной, он, оказывается, снимал и вторую квартирку, о которой никто не знал и не ведал. Так бы и не проведали, если бы полиция, разбирая его бумаги, не наткнулась на договор о найме квартиры. Полицейский инспектор заглядывает ко мне выпить рюмочку, он и рассказал, поскольку никакой тайны в этом уже не было. Квартиру мсье Гитис снял на другое имя, но консьержка опознала его
Она кивнула.
– Я была бы не прочь сыграть в таком фильме. Туда бы ещё тайных злодеев подбавить - и все зрители рыдали бы. Мечта актрисы!
– Вот, вот, - ещё энергичней закивал владелец бистро.
– Похоже, полиция тоже подумывала, не обошлось ли без тайных злодеев, поэтому так все и проверяла, и все бумаги господина Янчаускаса переворошила. Но, в итоге, убедились они, что там ничем другим, кроме несчастного случая, и не пахнет.
– Что ж, спасибо вам, - сказала она.
– попробую найти какие-нибудь концы.
Покинув бистро, она прошла пешком несколько кварталов, чтобы убедиться, что к ней никто не прилепился. Нет, все чисто.
Было о чем подумать. Даже владелец бистро отметил, что полиция сперва слишком уж активно интересовалась этим делом. Почему? Были какие-то дополнительные доказательства двойной жизни Янчаускаса? Или просто проявили похвальное усердие, чтобы наверняка исключить версии убийства и самоубийства?
И почему Янчаускас оставил договор о найме потайной своей квартиры в таком месте, в котором его легко нашла полиция? Случайность или сознательный расчет? Если случайность - то хороший агент таких случайностей не допускает, и тогда получается, никакого отношения Янчаускас к Повару не имел. А если сознательный расчет - то для чего?
Она доехала на метро, до станции "Варенн", а там уж вычислить дом, в котором Гитис Янчаускас снимал свое потайное "любовное гнездышко", и завязать разговор с консьержкой труда не составило. Дом "напротив музея Родена" - напротив или почти напротив главного входа в музей, надо полагать - всего-то два или три дома надо изучить, задав несколько осторожных вопросов...
И вот теперь она стояла в спальне, где протекали самые счастливые минуты влюбленных, и внимательно приглядывалась к обстановке, надеясь обнаружить нечто такое - любую незначащую мелочь, любую не похожую на другие пылинку - что либо окончательно убедило бы её, да, Янчаускас и был тем человеком Повара, который периодически выходил с ней на связь и был её главным контактом во время последней, такой ответственной, операции, либо убедило бы в обратном: Янчаускас и его полячка были просто любовниками, которым не повезло, никакими секретами спецслужб тут и не пахнет.
– Да, очень здесь славно...
– пробормотала она.
– А какой вид на Париж, поглядите!
– консьержка распахнула окно. Видите? Прямо на старые, самые приятные кварталы.
– Да, да...
– она оглядывалась. Опять пришло это ощущение солнечной пустоты, ясной тишины, в которой все люди кажутся светлыми тенями самих себя и где-то в глубине которой таится смерть. Эта смерть даже чудилась на слух: непрерывной, звенящей, очень чистой нотой, бесконечно разнообразной в своем однообразии.