Москва – Врата Демонов
Шрифт:
Атрамир приоткрыл рот, дыша тихо, вполовину, словно боялся кого-нибудь спугнуть, а затем потек через вытянутую руку в сознание птицы, вытесняя из него собственный слабый умишко голубя, размазывая его где-то по дальним, неощутимым, малонужным уголкам души.
Разумеется, целиком сознание человека в крохотной головке голубя поместиться не могло — но, чтобы смотреть и управлять телом, попавшей туда частицы вполне хватало.
Чародей сделал глубокий вдох и выдох, чуть ослабил пальцы, толкнул ладонью…
Голубь взлетел, часто-часто трепыхая крыльями, стал набирать высоту, и вскоре вместо пыльных древесных крон
А вот текущая через горный массив река оказалась бурой, как прошлогодняя листва, ничем не отличаясь от усыпанных мертвыми демонами каменных полей вокруг.
«Как много мы успели их убить всего за одно утро», — мысленно удивился молодой волхв.
Хотя битва, конечно, закончена еще не была. Сверху стало видно, как три дракона жгут кого-то на излучине реки и на острове, как великан возле трех высоких округлых пиков топчет демонов, крича людям:
— Не бойтесь, я вас спасу!
Те стремились укрыться от порождений зла в обширном гроте, выпирающем над широкой луговиной… И вдруг на волхва обрушились темнота и острая боль!
— А-а-а!!! — отпрянул Атрамир и, забывшись, опрокинулся на спину, поддернул руку, подул на кисть.
— Что с тобой?! — встревожились воины.
— Проклятье! Кажется, меня съели.
Сверху ударили плотные потоки воздуха, развеявшие возле захваченной скалы демонов пыль и мусор, на камень медленно опустился рыжий дракон, брезгливо сплюнул на землю раздавленную челюстями, окровавленную птицу:
— Фу, какая гадость! В этом мире смерти все отравлено, изгажено, ядовито и проклято! — перетаптываясь, зверь подобрался к самому краю. — Я поймал три птицы и одного шакала, и все они напоминали вкусом прогорклое баранье сало с примесью сажи и смолы. Вода на вкус похожа на глину, разболтанную в дегте, воздух пропитан пылью и тухлятиной, а люди — страхом! Понятно, почему звери живут тут мертвыми и пожирают человеческие души. Тут больше нечего есть и пить. Великий Митридат сказал, что мы попали в мир проклятых мертвецов, куда проваливаются существа, не чтящие обычаев предков! И если потеряем честь, то попадем сюда снова, но уже после настоящей смерти. И тогда у нас не будет лазейки обратно…
— Кучур, ты меня нашел! — радостно подпрыгнул молодой волхв. — Наконец-то!
— Я тревожился за тебя, побратим, — опустил голову почти до земли воин крылатого племени. — Сегодня пало много храбрых мужей из народа людей, а еще больше оказалось покалечено.
— Знаю, — кивнул Атрамир. — Сам уже отправил к Вратам почти десять раненых. И один вот идти не может. Нужно нести.
— Я отнесу, — великодушно предложил дракон.
— Скажи, где остальные воины нашего рода?
— Сражаются на юге. Там над одним из ущелий стоят три сильных демона, которые не боятся огня. Они пускают молнии, которые ранят так далеко, как может видеть человек, их не сразить ни стрелой, ни копьем. Может статься, волоты смогут разбить их своими дубинками? Но воины великанов забрели на другой берег здешней жуткой реки, и их никак не дозваться на помощь.
— Сказываешь, наши родичи не дерутся, а где-то выжидают? Коли так, то и нам
Кучур спрыгнул вниз, припал на передние лапы. Дождался, пока люди затолкают ему на шею раненого с перебитой ногой, а Атрамир, удерживая бедолагу, не утвердится на привычном месте, потом шустро забрался по ближайшей изъеденной пещерами скале до самого верха, спрыгнул, расправив крылья, и без единого взмаха скользнул по воздуху до самых Врат Демонов, в которые и вошел, степенно ступая лапами.
По ту сторону пелены рыжие побратимы наконец-то смогли вдохнуть полной грудью сладкий, как липовый мед, чистый свежий воздух, полный запахов, прозрачный, как слеза, и чистый от пыли, отнесли раненого к лагерю Заозерского рода, помогли несчастному спуститься вниз.
— Мне кажется, друже, или Врата растут? — неожиданно спросил Кучур.
— Есть такое, — согласился молодой волхв. — Поначалу, знаю, они вообще размером с точку были.
— Это страшно. Если Врата раздвинутся на всю ширину Спасенных Земель и наши миры смешаются, мы умрем безо всяких демонов. Просто от пропитавших все вокруг ядов.
— Надеюсь, этого не случится, — пожал плечами Атрамир. — Альвы что-нибудь придумают.
— Им нужна невинная кровь, — вздохнул дракон. — Без нее они бессильны.
— Если мы истребим демонов и принесем свободу миру смерти, то, может быть, столь прочные запоры не потребуются? Обойдемся заклинаниями попроще.
— Надеюсь… После охоты за Вратами меня чуть не стошнило! Когда мы проголодаемся, за добычей придется возвращаться сюда.
«Подожди…» — мысленно попросил дракона волхв, увидев, как вдалеке, на самом берегу реки, члены Малого Совета мнутся возле дрожащего невесомого полога. Похоже, альвы до сих пор так и не посмели переступить заколдованную черту. Мудрейшие из мудрых слишком боялись за свою жизнь и безопасность, чтобы сделать этот шаг — хотя были обязаны это сделать: заглянуть за Врата, которые пришлось открыть, и решить, как поступать дальше. Кому еще, как не хранителям всей мудрости ойкумены, надобно это сделать?
Однако мудрецы никак не решались — а вместе с ними не выходили за черту и остальные члены Совета.
Но вот, похоже, худосочные учителя и хранители Спасенных Земель наконец-то рискнули совершить свой маленький подвиг…
Едва мудрейшие из мудрых исчезли за пеленой Врат, как Атрамир сразу перестал их видеть. слышать и ощущать их чувства. Кучур, следуя его желанию и своему любопытству, быстро пробежал через поле, медленно пересек зачарованную черту.
Члены Малого Совета стояли на берегу реки, пробившей в камнях глубокое русло, и уважительно склонялись возле двух русалок, стоящих над водой на коленях.
— Водяной народ желает вам победы в этой войне, братья наши, — наконец произнесла одна из длинноволосых белокожих дев. — Здешние воды мертвы, в них невозможно жить. В них невозможно плавать. На них тяжко смотреть. В этом мире нет места народу рек. А значит, родичи наши, что оставались по эту сторону Врат, давно сгинули, не оставив о себе никаких следов…
— Мы соболезнуем народу рек, — басовито ответил со своей высоты один из волотов.
— Мы разделяем ваше горе, — приложили руки к груди оба малорослых гмура.