Москва – Врата Демонов
Шрифт:
— Вот твари! — Кисур вернулся к первому пулемету, припал щекой к прикладу, ловя врага. И выпустил длинную прицельную очередь в хвост садящемуся на дом напротив дракону. Она вошла в тушу вся, до последней пули, зверюга поспешно перебралась на обратную сторону сталинки.
Капитан чертыхнулся, развернул пулемет в сторону другого дома, согнал драконов с него. Попытался попасть в зверей на самом дальнем — и они тоже уползли на обратную сторону. Только после этого гвардеец успокоился, перевел дух:
— Знай наших! Пусть теперь шкуру себе штопают.
Он поднялся, кивнул омоновцу:
— Ладно,
Первый «Тигр» был буквально обвалован со всех сторон ржавыми бочками, мятыми капотами и крыльями, всяким прочим хламом, благо свалка была недалеко.
— Молодцы! — похвалил кантемировцев лейтенант. — Отсюда вас ни один дракон не выкурит.
А когда офицеры пошли ко второму — со стороны Медового переулка, откуда опасности никто и не ждал, — спикировали сразу пять драконов. Первые два дунули огнем под платформу и взмыли, трое оставшихся на нее сели, торопливо суя головы в огороженные бетоном секции и выхватывая своих жертв. Первая пара тем временем обрушилась на гвардейцев возле «Тигра», струями пламени вынудив их разбежаться, забыв про отложенное в сторону оружие. Звери сделали полукруг, еще раз плюнули огнем, а затем вся стая поднялась и улетела к сталинкам, по пути сплевывая в стороны жеваные пулеметы.
— Твари!!! — сжав кулаки, проводил их взглядом Кисур. — Я вам этого так не спущу!
Оставленные у путей огневые точки были уничтожены полностью, вместе с расчетами. Возле «Тигра» пятеро бойцов получили ожоги.
Коротко и зло отдавая приказания, капитан распределил оставшиеся силы, выделив под платформы два «Корда», еще два оставив под броневиками, а один выведя в резерв — в кузов стоящей на Медовом переулке «Газели», из которой должна была хорошо простреливаться вся улица. И приказал затаиться, без необходимости огня не открывать. Ждать наступления. Сам прихватил винтовку, тоже именуемую «КОРД» — с могучим ствольным компенсатором и массивным магазином, пристегнутым к прикладу едва ли не у самого плеча, — и отправился в сквер перед пятиэтажками из красного кирпича.
— Вы куда, капитан? — окликнул его Чикинин.
— Я знаю, что нужно делать, — ответил Кисур. — Их не очередями в тушу бить нужно. Их нужно, как белку, пулей в глаз!
Из сквера, расположенного через дорогу от гаражей, крыши домов за путями было видно отлично, равно как сгрудившихся наверху, обожравшихся, огнедышащих зверей.
— Сейчас… сейчас вы все узнаете… — Капитан, раздвинув сошки винтовки, присел за одной из скамеек, оперев «снайперку» на спинку, прильнул к прицелу.
Внезапно драконы, припав к крыше, поползли к обратной стороне дома. А еще через пару секунд на сквер просыпался дождь стрел.
— Проклятье! — Капитан мигом опустил забрало, наклонился и плотно прижал руки к телу.
По его шлему несколько раз стукнули каменные наконечники, правый рукав расползся от плеча до локтя. Но самым странным оказалось то, что на долю Антона Чикинина, стоящего поодаль, не досталось ни одного попадания. Ничего не упало даже близко.
Стрелы прошли тремя волнами. Когда наступило затишье, гвардеец поднял голову, громко чертыхнулся:
— Срань господня!
На доме напротив ни одного дракона больше не наблюдалось.
Омоновец пожал плечами. После великанов, драконов, непробиваемых щитов чтение дикарями мыслей его бы ничуть не удивило.
— Ладно, будем умнее, — решил капитан. — У меня прицельная дальнобойность два километра. Неужто на таком удалении ни одного зверя не найду?
Омоновец, вслед за гвардейцем, прогулялся по улице, и вскоре они нашли место, где с автопарковки просматривалась крыша высотки в центре вражеского квартала. Перенастроив прицел, Кисур поставил винтовку на капот синего «Доджа», прильнул к окуляру, и… с дробным стуком стрелы истыкали машину, звонко цокнули по шлему.
Капитан вскрикнул, запрыгал на одной ноге — из левой икры торчала стрела. Однако офицера это не остановило. Выдернув стрелу, он огляделся и указал ею на ближнюю сталинку:
— Чтобы войти в подвал, ордер нужен?
— Это общественная территория, — неуверенно ответил Антон, который никогда раньше с таким вопросом не сталкивался. В подвалы полицейские всегда ходили без всяких постановлений.
— Отлично! — Гвардеец быстро захромал к пятиэтажке, выбил прикладом подвальное окно, влез внутрь.
Чикинин пробрался следом.
В полумраке влажного помещения капитан поставил винтовку на одну из труб, снял шлем, скинул бронежилет. Потянулся, разминая руки, кивнул в сторону окна:
— Смотри, все птички как на ладони!
Омоновец повернул голову. Действительно, отсюда, считай что из-под земли, крыша далекой высотки даже четче прорисовывалась на фоне неба, равно как крылатые огнедышащие гиганты, оседлавшие ее.
Внезапно Антону показалось, что окно дернулось, заколыхалось, словно от потока теплого воздуха. Но присмотрелся — нет, все было нормально. Однако краешком глаза отметил на бетоне подвальной перегородки странный изгиб, который медленно перемещался.
— Ну что? — потер ладонью о ладонь капитан, установил винтовку, еще раз проверил прицел. — Посмотрим, как смогут они помешать мне теперь!
Он опустил голову, прижимаясь щекой к прикладу, замер, затаив дыхание…
Спустя несколько секунд тщательность гвардейца в прицеливании стала вызывать у Чикинина некоторое удивление. Он сделал шаг ближе…
Нет, не сделал — только захотел. Тело не шелохнулось, оставшись в прежнем положении. Не двигались ноги, не шевелились руки — он не мог даже моргнуть или перевести дух!
Бетонный изгиб отделился от стены, тощей полоской придвинулся к капитану, изогнулся и склонился к его шее. Послышалось слабое чавканье — словно кошка лакала молоко. После чего капитан сполз на пол, а уступ приблизился к омоновцу. У него обнаружились два глаза и пальцы, которыми существо поскреблось по шлему, по идущему понизу вороту.
После недолгих стараний, так и не нащупав застежку ремешка, выступ отдалился, неторопливой волной перетек по бетонной перегородке к окну. Дрогнул свет — и старший лейтенант Чикинин наконец-то смог часто и глубоко задышать. По телу омоновца бегали холодные мурашки, а в висках пульсировал такой ужас, что Антон даже заподозрил, что за эти мгновения поседел.