Москва – Врата Демонов
Шрифт:
Тревожное известие, принесенное побратимами, заставило северное селение рода Яйва немедленно собрать всех воинов и отправить их на север лесными тропами — самым коротким путем, позволяющим добраться до Песчанки. Именно возле нее, узкой и мелководной речушки, не приглянувшейся до сих пор ни одной из семей, и происходило что-то страшное и опасное.
Увы, но «все воины» — означало лишь трех подростков с пушком на губах, оказавшихся слишком юными, чтобы идти воевать к Вратам Демонов, страдающего одышкой Оргодоста, показавшегося для той же
Удачей было то, что все воины, взятые прямо из родных домов, были отдохнувшими, а азарт, овладевший подростками, впервые в жизни идущими на битву, придавал им силы и позволял чуть не бежать час за часом, не ведая усталости. Про Оргодоста и Могучара то же самое сказать было нельзя, и потому очень скоро их копья и щиты, топоры и даже меч перекочевали в руки мальчишек.
Увы, даже налегке старики все равно шли слишком медленно, вынуждая своих юных товарищей недовольно приплясывать и потихоньку ругаться.
Разумеется, мудрый Могучар нашел выход и из такого положения. Во время ночлега старики, и без того страдающие бессонницей, ушли со стоянки задолго до рассвета и потому успели без особой спешки добрести до Песчанки аккурат к восходу солнца. Отдохнули, утолив жажду и омывшись, и опять же неспешно побрели вверх по течению, в указанном драконами направлении.
Ближе к полудню появились и сами драконы. Сделав круг над воинами, они полетели к лесу. К пустыне, сотворенной проклятием одинокого демона, у которой имелось только одно достоинство: там теперь было много места, чтобы приземлиться и отдохнуть. Еще примерно через час стариков нагнали взмокшие от бега подростки. Теперь уставшими были они — а двое дряхлых, но многоопытных воинов двигались по тропе вполне бодро и спокойно переговаривались, благо с дыханием у них все было в порядке.
Однако впереди уже показались скальные уступы Старых Ключей, о которых предупреждали воины огнедышащего народа, и Оргодост предупреждающе вскинул руку, снимая с пояса метательную палицу из гранитного окатыша на длинной, в полтора локтя, тонкой можжевеловой рукояти. Мальчишки приободрились, перехватывая поудобнее копья, выставили щиты, пошли вперед. Маленький отряд миновал одну плакучую иву, перебежал прогалинку, миновал вторую и стал растекаться по еще одной поляне перед небольшим домом. Именно там, у камня, и лежало то, что они искали: короб неприятного, неестественно ядовитого цвета.
— Проклятье! — Капитан Полесов метнулся к «НАЗу», подхватил с земли мачете, левой рукой выдернул поясной нож, удерживая его по-испански, клинком вниз. На поляну же, перегораживая все пространство от скалы до воды, вытягивались пятеро дикарей, раскрашенных мелом и охрой, в тряпочных и костяных шапках, а один так и вовсе с разукрашенной в виде черепа головой. Враги были вооружены копьями, каменными палицами и топорами, оснащены большими, в виде вытянутого овала, щитами. — Так я и знал. Все это выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой…
Дикарь в черепушке грозно закричал, остальные
— Уходи! — крикнул Дмитрий. — Уходи по реке, я их задержу!
Дикарь в черепушке вытянул руку, указывая на него пальцем, что-то забормотал, словно заклиная, индианка умоляюще завыла.
— Одевайся и уходи, — повторил капитан и спохватился: — Вот черт, ты же не понимаешь ни слова…
Он хмуро осмотрел врагов. Ждать было бессмысленно — милиции тут нет, поддержке взяться неоткуда. Естественная природная жизнь… Или сдаваться, и смотреть, как насилуют его девушку, как забирают немудреные припасы и снаряжение в слабой надежде на то, что хотя бы самих помилуют, не зарежут, либо…
Один к пяти? Резкого отпора наверняка не ждут. Так что не так уж все и безнадежно.
«Черепушка» что-то скомандовал, копейщики дернулись вперед — и капитан метнулся крайнему навстречу, подбил вверх выставленное копье, сближаясь… Но ударил не его, а неожиданно резанул по ноге того, что, оказавшись сзади, замахнулся, намереваясь колоть Дмитрия в спину.
— Есть! — Полесов тут же прыгнул вперед всем весом, обрушиваясь на щит, и опрокинул на спину не готового к столь сильному напору дикаря. Дернул щит на себя, рубанул длинным мачете под него. — Вот и три к одному!
Развернулся к остальным врагам, увидел перед собой что-то тонкое и темное, прикрылся клинком…
Воины Яйва вытянулись вдоль прогалины, настороженно глядя на короб, и тут вдруг от дома метнулся в нему непривычно одетый охотник, схватил с травы странный меч: очень тонкий и с острым кончиком. Могучар сразу ощутил в сознании мужчины смесь страха и ярости и предупреждающе крикнул:
— Осторожнее, это воин!
Воин что-то забормотал, словно призывал духов себе в помощь, пару раз резко что-то выкрикнул.
— Не трогайте его! — взмолилась женщина. — Это мой муж, не троньте его!
— Назови свое имя и род, которому ты принадлежишь! — потребовал от незнакомца волхв, для полной ясности указывая на него пальцем.
Тот заговорил громко и отчетливо — но совершенно непонятно.
— Это чужак, — опустил руку Могучар. — Он не понимает нашего языка.
Услышав такое, мальчишки вздрогнули, направляя копья пришельцу в грудь, и тот вдруг скользнул вперед, ловко поднырнул под копье Вторуши, мгновенно оказавшись рядом, и столь стремительно ранил в ногу кинувшегося на выручку Овлура, что никто даже не заметил, как это случилось, а чужак уже снова бросился на Вторушу, опрокидывая на спину, рубанул мечом.
Оргодост, спасая мальчишку, с пологого размаха метнул палицу. Она сорвалась с руки бывалого воина, обернулась вокруг оголовья раз, второй…
Чужак развернулся, вскинул меч, отбивая бросок. Рукоять сухо стукнулась о клинок, заканчивая третий оборот, обогнула лезвие, и тяжелый гранитный окатыш резко ударил чужака в голову чуть-чуть ниже уха. Пришелец резко дернулся и кулем повалился на бок.
— Не-ет!!! О небеса, не надо!!! — расталкивая воинов, промчалась вперед маленькая, как девочка, женщина и упала рядом с чужаком на колени: — Великие небеса, за что-о?!