Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)
Шрифт:
На самом же деле наиболее низкая температура, какая была однажды отмечена к северу от Москвы, — минус 38°. Да, мороз в чистом поле, когда на солдате шинелишка, подбитая ледяным ветерком, посердитее того, какой регистрируют в городе, в бюро погоды…
Клаус Рейнгардт отвергает пропагандистские утверждения о том, что вермахт понес поражение из-за русского климата:
"Совершенно ясно, что немецкая армия на восточном фронте была остановлена не морозами, а еще до них, вследствие того катастрофического положения, в котором оказались ее соединения, лишенные
Рейнгардт точно указал на то, что гитлеровцы были "лишены материального обеспечения". Даже такой опытнейший военачальник, как Хайнц Вильгельм Гудериан, генерал-полковник танковых войск, автор книги "Внимание, танки!", оказался позорно несостоятельным в кампании под Тулой. Там окончилась крахом его блистательная карьера.
"Конечно, и погода и природа играют свою роль в любых военных действиях. Правда, все это в равной степени воздействует на обе противоборствующие стороны. Да, гитлеровцы кутались в теплые вещи, отобранные у населения, ходили в уродливых самодельных соломенных калошах. Полушубки, валенки, телогрейки, теплое белье — все это тоже оружие" (Г. К. Жуков).
В первые морозные дни в московском гарнизоне, по ежегодному обычаю, объявили о переходе на зимнюю форму одежды. А в немецких войсках такой переход не состоялся из-за отсутствия зимней формы.
Несравним вклад в победу под Москвой, внесенный заводом "Компрессор", изготовлявшим "катюши", и, к примеру, вклад работниц прядильно-ткацкой фабрики в Дедовске. И однако же…
На командном пункте в Дедовске стоял, терпеливо дожидаясь начальства, лейтенант в закопченном полушубке.
Комдив Белобородов вошел, увидел лейтенанта и резко сказал:
— Не разрешаю! Можете идти. Займитесь более полезным делом!
Лейтенант поспешно вышел, обрадованный запретом комдива.
Комиссар дивизии Бронников объяснил мне: решается судьба местной фабрики. Все подготовлено к взрыву, под стены и фабричную трубу заложены фугасы. Но комдив не позволяет взорвать фабрику и клянется, что не отступит к Москве ни шагу.
Рабочие Москвы и Подмосковья помнили о своих защитниках, которые мерзли в предзимние, зимние дни и ночи в окопах, траншеях, пикетах, землянках.
На Подольском механическом заводе имени Калинина в полуразрушенном бомбами литейном цехе восстановили вагранку. По рабочей инициативе начали делать окопные печки — согреть бойца в его промороженном окопе. Печную трубу мастерили пониже, в несколько нолей, чтобы отвести дым в сторону, не демаскировать печку, чтобы окоп или землянка не стали мишенью. Как знать, не подарок ли подольчан прославлен поэтом в строчке "Бьется в тесной печурке огонь"?
К концу декабря дивизия ушла далеко на запад от Дедовска. В час затишья в блиндаж к комдиву вошли ткачихи. Они приехали на фронт поблагодарить за спасение фабрики. После вынужденного перерыва сотканы первые метры ткани. Из этой ткани уже шьют телогрейки, ватные брюки. На фабрике уцелели тюки с серой ватой, вот и стегают одеяла, спальные мешки, в них раненых волокут по снегу, перевозят в санитарных повозках.
"Другие
Ссылки гитлеровских генералов и буржуазных историков на русскую распутицу и морозы не новы. Наполеон, загубивший свою 800-тысячную армию, тоже ссылался на русский климат", — напоминает Г. К. Жуков.
Любопытно заглянуть в записи участника того похода, французского писателя Стендаля; он служил интендантом, обеспечивал своих соплеменников провиантом, фуражом. Стендаль пишет: "Было бы ошибкой думать, что зима в 1812 году наступила рано; напротив, в Москве стояла прекрасная погода. Когда мы выступали оттуда 19 октября (по старому стилю), было всего три градуса мороза, и солнце ярко светило…" А в его письме домой 9 ноября 1812 года из Смоленска: "Мороз легкий, два или три градуса, но, так как мы в России, каждый убежден, что он замерзает".
Да, апостол блицкрига оказался в более трудном положении, чем император Франции: зима 1941/42 года была ранней и довольно суровой. Но если быть честным перед историей, следует напомнить, что в бесснежном ноябре, например, морозы были даже на руку гитлеровцам, потому что танки их двигались и без дорог по полям и перелескам, лишь слегка присыпанным снегом.
Разгромленным генералам вермахта не оправдаться бесконечными ссылками на русский климат, распутицу, русские дороги.
Мы можем разделить с поэтом Анатолием Брагиным его недоумение:
Гудериан, тебя понять Мне, русскому, довольно сложно: Идущий землю покорять, Не жалуйся на бездорожье.Можайская тетрадь
Снайпер Михаил Лысов вел нехитрое ротное делопроизводство. И хотя карандаш в руке держал редко, числился ротным писарем.
Боец Федчук стоял рядом с Лысовым и следил за тем, как тот пишет.
— Тебе бы только на червонцах расписываться, — говорил Федчук с завистью.
Но Лысов тяготился своими обязанностями, а само звание "писарь" казалось ему, по молодости лет, пренебрежительным: что-то вроде "тыловой крысы".
— Разрешите подать в отставку, — упрашивал Лысов командира второй роты. — Ну не лежит у меня душа к канцелярским принадлежностям, никак не лежит!
Командир роты был непреклонен:
— Найдешь бойца с таким же метким почерком, как твой, — уволю. А так беспорядок в роте пойдет, нельзя.
Но почерк у Лысова, как назло, был красивее, чем у всех, и он по-прежнему ходил в писарском звании…