Мост через Валгаллу
Шрифт:
Если уж затронули тему культуры населения, нелишне будет упомянуть и о знаменитой молотовской галерее искусств и ремесел, в которой вот уже добрых полвека директорствует гениальный художник Прохор Кузьмич Трисемеркин.
Здание галереи очень старое и невероятно красивое. Заложено было еще к визиту в Молотов августейшей императрицы Екатерины Алексеевны и построено в стиле позднего рококо (или раннего барокко; черт его знает – не разбираюсь). До августовской капиталистической революции здесь располагался горком компартии, а еще раньше – старейший
Пожалуй, хватит о Молотове.
Пришло время заняться серьезным делом. А именно – правдиво и без утайки фактов рассказать о тех невероятных событиях, что начались здесь некоторое время назад и здесь же закончились. Понятно, что очевидцем их я не был, а все записи сделаны со слов Никиты Константиновича Добрынича, заместителя главного бухгалтера ЗАО «Валгалльский гранит». Посему, если возникнут какие-то вопросы или, того хуже, подозрения в недостоверности описаний, обращаться след напрямую к нему. Впрочем, полагаю, что ни вопросов, ни подозрений не будет. Так как господа Кировец и Малой, друзья рассказчика и его коллеги, не подвергли сомнению ни единого слова товарища. А это, как вы понимаете, уже серьезно.
Ну что, начинаем?
Пожалуй.
Грамота вторая, повествующая о том, что некоторым людям иногда не хватает соли
Стоял теплый июльский вечер. Электронные часы над дверью мигнули и высветили красными черточками «20.55».
Кировец поднялся из-за стола.
– Все, коллеги, мне пора. Жене обещал вернуться к девяти.
– Давай, Иваныч, до завтра, – произнес Никита, встал следом и протянул другу руку.
– До свидания, Илья Иваныч, – сказал Малой, кивнув шефу на прощание.
– Не проспите на работу. С утра планерка. Тема – квартальный отчет. Алексей, акты на списание готовы? – спросил Кировец, уже схватившись за дверную ручку.
– Готовы, Илья Иваныч. Еще в понедельник изобразил.
– Это хорошо, – кивнул Кировец.
И дверь за ним захлопнулась.
– Ну что, Алешка, еще по кружечке? – подмигнул Добрынич приятелю и, повернувшись к стойке, крикнул: – Милочка, начисли нам с Лехой! Палочек не добавляй, этих еще полтарелки.
– А босса-то куда спровадили? – спросила из-за стойки барвумен, мило улыбнувшись. Как бы, пусть слегка, но оправдав собственное имя.
– Ты, давай, лишних вопросов не задавай, любимая, – хамовато ответил Добрынич. – Люди пива жаждут, а тебе еще час до закрытия.
– Фу, как грубо, – ответила Мила, надув губки.
Поставив кружки на столик, она развернулась и, эротично покачивая прелестями, пошла обратно.
– Нормально, – огрызнулся вслед Никита.
Алеша проводил женщину задумчивым взглядом.
– Что, хочется? – зло хохотнул Никита. – А нельзя. Чужое… И, подозреваю, уже не только мое.
– Да
– О чем? Может, поделишься? Соображениями-то? – спросил Добрынич, отхлебнув из кружки.
Алексей поднял голову и пристально посмотрел приятелю в глаза.
– Скучно жить, Никита, – негромко произнес он. – Соли не хватает. Понимаешь?
– Чего тебе не хватает? – оторопел тот. – Соли? Мила! Алешка говорит, палочки недосолены.
– Да не в этом смысле! – воскликнул Малой и, повернувшись к официантке, покачал головой. – Мил, все нормально. Это муж твой тупит.
– Кто тупит? – напрягся Никита.
– Ой, не быкуй, а? – отмахнулся Алеша. – Ты ж прекрасно понял, о чем я. В жизни чего-то недостает. Все как-то однообразно. Скукота, Никит. Жуть. Понимаешь? Хоть бы произошло уже что-то…
И замолчал. Отхлебнул из кружки.
– Не понимаю, – выдержав паузу, произнес Добрынич. – Нормальная у тебя житуха. Спокойная. Стабильная. Бабки есть, работа хорошая. Мечты опять же, не выветрелись. Невеста… потенциальная. Пиво, вон, свежее. Холодное. Кондиционер работает… Что еще надо для полного счастья? Зажрался ты, Алешка. Или умом ослаб.
– Да ты прав, конечно, – потупился Малой. – В смысле не про слабость ума, а про все остальное. Все есть! Вроде бы… Но чего-то все равно не хватает. Изюминки. Каждый день одно и то же. Где приключения? Где страсть? Где тяга к перемене мест? Вон, тот же Иваныч к родне в Японию собирается… А мы с тобой? Ты вот, например, чем в отпуске займешься?
– Я? – переспросил Никита. Изумился.
Действительно, через пару недель отпуск, а он еще и не думал, как его использовать.
– Ну… я не решил пока. Надо с Милкой перетрещать. Она, помнится, про Соловки заикалась.
– Соловки? – переспросил Малой и негромко рассмеялся. – Можно подумать, ты там не был ни разу. Вон, на катер утром сел, к вечеру на месте. Да и на кой хрен вам сдались эти развалины? Ты что, реально считаешь, что поездка на острова – это перемена мест? Отдых?
– Ну…
– Ой, не надо! Каждое лето одно и то же, – поморщившись, отмахнулся Алексей. – Соловки! Эх, Никита… Ну разве это житуха? Тоска монастырская…
Добрынич в недоумении уставился на приятеля. С чего бы это он взбунтовался? Что ему не нравится? Все так живут. Не ропщут, кстати. И правильно делают. А этому соль, видите ли, подавай! Дурак неугомонный. Ишь, кровь молодая взыграла.
– Ты, Алеша, знаешь что? – сказал Никита, поставив локти на стол. – По себе о других не суди. Мне, например, никаких приключений даром не надо. Все меня в этой жизни устраивает. И соли, как ты говоришь, хватает с избытком. Живу себе и этому факту радуюсь. Приключения – они для дебилов… Или для молодых. Мне ж, парень, уже сорок. Забыл? Дочь школу закончила, в Москве учится. Замуж пора выдавать… Вот тебе и конец скуке. Внуки пойдут, квартиру надо будет новую… А ты говоришь, соль! Зелен ты, парень… И глуповат временами. Живи, наслаждайся. Пока возможность есть. Приключения тебя, чудак, сами найдут. Когда жареный петух клюнет… Я б посоветовал…