Мост над океаном
Шрифт:
Итакийские кормчие,
конеборцы-фокеяне,
локры-копьеметатели:
ваша гордость похищена,
ваша клятва взывает к вам –
смело в бой!
Где ни встретишь троянца ты –
там убей!
Встаньте, чада Пелопсовы,
вы, любимцы Зевесовы,
пряньте, гневно-неистовы:
гребни шлемов волнуются,
будто нива созрелая –
быть грозе!
Чую великий порыв легкокрылых судов
к Илиону!..
III.
– Налей-ка, братец, вина мне в кубок,
Помянем прошлых, усопших пьяниц –
Пускай в Эребе теням безгласным
Легко икнется от нашей песни!..
Налей-ка, братец, не будь занудой,
Пока мы живы, помянем мертвых –
Когда отчалим в ладье Харона,
Пусть нас живые добром помянут!..
IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Итак, Итака. Чудный каламбур
Дарован мне.
Я испытал на собственном горбу
Превратность дней.
Пришла пора допрашивать судьбу
Наедине.
Во сне мечталось: скребницей скребу
Родных свиней.
V. НА СМЕРТНОМ ОДРЕ
Я стоял против Сциллы, теряя последние силы.
На бессмертное зло покушался со смертным копьем.
Мне сказали: мой милый! К чему торопиться в могилу?
Даже боги, и те… Я стоял, настояв на своем.
Как светло! Иногда хорошо умирать под луною…
Убивал женихов? – нет, не помню. Должно быть, не я.
Троя? море? циклоп?! Лишь одно возле ложа со мною:
Я стоял против Сциллы. Стоял против Сциллы. Стоял…
VI. ПЕРЕЧИТЫВАЯ ГОМЕРА
Не моей была Эллада
Одиссея и Паллады,
Олимпийцев и титанов –
И моей уже не станет
эта древняя Эллада.
Ладно.
"Гнев, богиня, воспой, и любовь, и надежду, и ярость,
Злую тоску по ночам, горький смех, и веселье души.
Что же еще воспевать в этом мире, когда не мгновенья порывов,
Тех, что бессмертья взамен смертным в награду даны?!"
VII. ПЕСНЬ ГРЕБЦОВ
Остров Заката
Манит покоем,
Ручьями плещет.
Не пей, о странник,
из тех ручьев.
Покой опасен,
Покой обманчив,
Покой – покойным.
Ты жив, мой странник,
спеши уйти.
Остров Восхода
Манит лавиной,
Прельщает бурей.
Беги, о странник,
не жди обвала.
Жизнь человека
Посередине,
На тонкой нити
Между покоем
и ураганом…
VIII. ОДИССЕЙ У ЛАЭРТА
Папа, прости, что так долго.
Честное слово, спешил.
Камень бессмертного долга
Тяжек для смертной души.
Папа, я груб и циничен.
Сам понимаешь – война.
Словно микенский возничий,
Пью слишком много вина,
Женщин люблю равнодушно,
В силах
Знаешь, мне скучно, мне душно –
Я разучился дышать,
Путь мой усталостью мечен,
Словно рапсода строка –
Жду, когда снова на плечи
Ляжет родная рука.
Папа, мне жалко, что мама…
Ладно, давай помолчим.
Клочья былого тумана
Медленно тают в ночи,
Трепет уснувшего дома,
Вяжущий вкус черемши…
Папа, прости, что так долго.
Честное слово, спешил.
IX. ПРОСТО ЛЮБИТЬ
– Опомнись, лучник!
Пусть счастье – лучик,
Но это лучше
Вселенской случки!..
– О нимфа, сжалься!
У пчелки – жальце.
Давно кинжал сей
Не обнажался…
– О лучник, полно!
Расплавлен полдень,
И зной наполнен
Истомой поля…
– Постой, о нимфа!
Вскипают нимбы,
Мы страстным снимся –
И нам бы к ним бы…
– Не надо, лучник!
Гроза над кручей.
Любовь. Разлука.
Стрела из лука.
X. Я БЫЛ ОДИССЕЕМ
Я знаю, что боги жестоко играют с провидцами,
Я знаю, Итака – замызганный остров в провинции,
Где ждут без печали,
И встретят, увы, без веселья,
Судьба беспощадна, твои измеряя провинности,
И смерти причина банальна: нехватка провизии, –
Но все же я был Одиссеем.
Я знаю, что к кручам Скамандра, конечно же, шли не мы,
Что Троя забыта, а после раскопана Шлиманом,
И суть не в Цирцеях,
Когда распадаются семьи,
Шуршит неизбежность по сердцу рифлеными шинами,
И дело не в страсти, не в памяти, даже не в имени…
Но все же я был Одиссеем.
Гомер одряхлевший в маразме скучает под липами,
Страдая склерозом: какими-такими Олимпами
Мы грезили, братцы?
В итоге мы жнем, где не сеем.
Я знаю, риф прошлого мифа усеян полипами,
Забыты Аякс, Менелай, Агамемнон и Тлиполем,
Но все же я был Одиссеем.
Нас мало. Нас горстка. Быть может, лишь двое иль трое нас.
Мы плыли к Итакам. Мы насмерть стояли под Троями.
Нас жены дождались.
Мы в борозду бросили семя.
Вселенная, в сущности, просто и плоско устроена,
А странников участь – плыть к дому и брезговать тронами…
Я знаю. Я был Одиссеем.
XI. ДИАЛОГ
1-й. Смотрю в окно и вижу дом…
2-й. Многоэтажный дом, не так ли?
1-й. Я – Одиссей. Плыву к Итаке,
К которой выплыву с трудом,