Мост Невинных
Шрифт:
— Можете убить меня прямо здесь! — вдруг воскликнул Жильбер. — Это больше не имеет значения, вам их не остановить!
Гвардеец направил на него мушкет, но Солерн цыкнул:
— Отставить!
Снаружи дико заржала лошадь, и чье-то тело так ударилось в стенку кареты, что та затрещала. В оконце мелькнул гвардеец, которого стащили с коня.
— Вы! — рявкнул на мастера Ги. — Сумеете нас вывести, если я открою дверь?
Старик окинул скептическим взглядом пурпурный камзол дознавателя — и вдруг замер, вперившись вспыхнувшими глазами в стенку кареты,
— Мастер, — прошипел старик. — Здесь!
Внезапно двери кареты распахнулись. Двое гвардейцев с пустыми глазами в упор выстрелили в своих и тут же повалились наземь, как тряпичные куклы. Николетти пулей вылетел из кареты. Солерн ринулся следом, сам не зная зачем, но стоило ему оказаться снаружи, как он мигом ощутил, что бывает, когда мастер никак себя не сдерживает.
Единственное, что успел заметить Ги — как люди вокруг кареты рухнули наземь. Все звуки исчезли, голову пронзила такая боль, что Солерн упал на колени и сжал виски руками. Он не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть, перед глазами то все расплывалось, то становилось мучительно резким. С трудом подняв голову, он увидел впереди черную фигуру мастера, от которой волнами распространялся почти видимый ореол подавления. Вокруг — никого, только корчащиеся на земле люди.
Николетти медленно повернулся — он что-то или кого-то искал. И, видимо, нашел: подавляющий ореол всколыхнулся, и Солерна прибило к булыжнику. Ги смутно ощутил боль, расползающуюся по щеке и скуле, и с усилием приподнялся на локте. Секунду или две ничего не происходило, а потом по спине Солерна словно проволокли мельничный жернов. Дознавателя стошнило, и он едва не рухнул в лужу рвоты. В глазах уже темнело, когда ореол подавления внезаптно исчез.
— В карету! — крикнул Николетти.
Ги практически вполз внутрь, бездумно повинуясь приказу. Старик запрыгнул следом, захлопнул двери, опустился на лавку, не обращая внимания на трупы конвоиров, и задумался, словно снаружи не было ни стрельбы, ни бунтующей толпы.
Спустя минуту или две Солерн достаточно пришел в себя, чтобы обнаружить пропажу Луи Жильбера. Слабо выругавшись, дознаватель выглянул в оконце. Гвардейцев вплотную прижали к карете, амальских солдат разметала толпа — Ги нигде не увидел красно-желтых мундиров, зато на виселице болталось тело в красном плаще с гербом герцога фон Тешена. И ни следа Жильбера, будь он проклят!
Вдруг на эшафот вскарабкались несколько человек и заорали:
— На Эксветен! К Площади Роз! Парламент против регента!
Клич распространился по толпе, как пожар по торфянику. Николетти поднял голову, прикрыл глаза, и Ги снова затошнило: карету окружил подавляющий ореол, хотя и не такой сильный, как раньше. Народные толпы, что устремились к Эксветену, обтекали карету и остатки конвоя, как волны — утес. Ошалевшие гвардейцы, которых осталось вдвое меньше, чем было, молча следили за бунтовщиками, не пытаясь даже шевельнуться. Крики "На Эксветен! Народ и Далара! Долой регента!
Старый мастер тяжело вздохнул и привалился спиной к стенке кареты. Солерн с некоторым злорадством отметил, что Николетти явно не по себе, но тут же подавил это недостойное чувство. В конце концов, ренолец защитил их всех… хоть и не сразу.
— Кто-нибудь — на козлы, — велел дознаватель, высунувшись из окна. — Возвращаемся в Бернарден. Какие потери?
— Одиннадцать убитыми, — пробормотал ближайший гвардеец. — Девять уцелевших.
— Раненых — в карету. Живей, пока здесь не объявились очередные борцы за Далару!
— А эти… Эти двое? — гвардеец кивнул на своих сослуживцев, все еще лежащих у кареты.
— Им приказывал мастер, — подал голос Николетти. — Через несколько часов придут в себя.
— В карету их, — распорядился Солерн. — В Бернардене разберемся.
***
— Там был мастер, — неожиданно произнес Николетти после долгого молчания. Они уже почти добрались до Бернардена, и все это время старик сидел, прикрыв глаза и не двигаясь.
— Да, я заметил, — несколько ядовито отозвался дознаватель. — Он уволок Жильбера прямо у вас из-под носа.
— Я ненарочно, — пробормотал ренолец. — Я не собирался делать с вами ничего подобного. Это просто побочный эффект от встречи двух ореолов принуждения.
"Неудивительно, что они живут по одиночке", — подумал Ги: если трое-четверо мастеров сядут поболтать о погоде за бокалом вина, то в ближайших кварталах вымрет все живое.
— Странный мастер, — прошептал Николетти. — Не такой, как надо…
— С чего вы взяли? По мне, так никакой разницы.
— Это мастер, но… — старик нахохлился и стал похож на сердитого сыча еще сильней, чем обычно. — Какой-то недоделанный. К тому же мастера такого себе не позволяют.
— Такого?
— Есть правила, которым мы обязаны следовать, и их нарушение чревато более чем неприятными последствиями.
— Ну, всякое правило можно обойти.
— Не в нашем случае.
Мост опустился, и карета в окружении потрепанного эскорта покатила к воротам тюрьмы, которая сейчас казалась Солерну одним из самых безопасных мест в Байоле. Он собирался оставить гвардейцев в Бернардене и отправиться к Площади Роз, тем более, что оттуда даже до тюрьмы доносился неумолчный гул голосов, а столица как будто вымерла. Похоже, все горожане скопились там.
"И того гляди возьмут штурмом дворец", — подумал Солерн. Чертов Фонтанж! Еще вчера они могли вывезти и королеву, и ее сына, и даже регента, но сегодня уже поздно.
— Это дикий мастер, — вдруг заявил Николетти.
— Что?
— Не что, а кто. Мужчина, у которого есть способности, но который не прошел обучения. Это объясняет, почему он так поступает, не боясь последствий.
— А при чем тут обучение? — поразмыслив, спросил Солерн. — Разве не наоборот — необученный неумеха наворотит дел и себе навредит?