Мост Убийц
Шрифт:
— Что за островок?
Сааведра Фахардо расстелил на столе карту. Большую, рисованную от руки, подробную — лучше той, что купил Алатристе на Мерсерии, — и показал на точку, отстоявшую на лигу северо-восточнее от двух островов покрупнее, обозначенных как Торчелло и Бурано.
— Называется Сан-Ариано. Маленький, почти незаметный, недалеко от канала Трепорти. Оттуда вас снимет парусник побольше.
Он держал карту развернутой столько времени, чтобы Алатристе и Толедо успели запечатлеть ее в памяти. Потом снова скатал в рулон.
— И позвольте, сеньоры, еще раз настоятельно вам напомнить… Про убежище
Он говорил, обращаясь главным образом к Алатристе. А тому очень хотелось бы посмотреть, как это посол Бенавенте откажет в убежище дону Бальтасару Толедо. Другое дело — он сам и прочая солдатская кость, пушечное мясо.
— Кто будет новым дожем? — спросил он.
Последовало неловкое молчание. Сааведра Фахардо быстро переглянулся с Бальтасаром Толедо.
— Это не должно вас занимать, — сухо ответил последний.
Диего Алатристе с намеренной медлительностью поставил пустой стакан на стол.
— Как сказать… Мне пора бы уж знать это. Чтоб не убить его по ошибке.
От дерзкой бравады этой фразы брови Бальтасара сошлись у переносицы.
— Я не намерен…
Сааведра Фахардо светски-умиротворяющим жестом вскинул руку:
— Сеньор Алатристе до известной степени прав. В самом деле, приспела пора сообщить ему это… И под его ответственность.
Лицо Толедо по-прежнему выражало сильнейшие сомнения. Он, казалось, вовсе не был в этом убежден. Но дипломат закрыл вопрос. Сеньор Алатристе, повторил он, должен быть осведомлен. Это может ему понадобиться.
— Риньеро Дзено. Член Совета Десяти.
Последовали подробности. Смертельный враг нынешнего дожа Джованни Корнари, Дзено с полным на то основанием обвинил его в том, что дож со своими присными и родней устроил сущую вакханалию неправедных приговоров, убийств, лихоимства, порчи нравов — и это в Венеции, и без того растленной по самой своей сути. Дзено, бывший посол Республики в Турине и в Риме, был человеком порядочным — насколько может быть порядочен венецианец. Твердый и неуступчивый, он выражал чаяния той части местной аристократии, которая считала, что ее на этом пиру обнесли чашей, и всего неделю назад добился, чтобы выборы двух сыновей Корнари, которых последний лишь в мае, поправ все законы и представления о приличиях, протолкнул в сенат, признали незаконными. С другой стороны, Дзено тяготел к Испании и терпеть не мог французов и папистов. Еще не позабылся наделавший много шуму скандал с кардиналом Дольфином, родственником прежнего дожа: Дзено публично обвинил кардинала в том, что он состоит на жалованье у Ришелье, и подтвердил это документами, которые — добавим, кстати, — предоставило ему посольство Испании.
— В том случае, если нынешний дож исчезнет, — договорил Сааведра Фахардо, — а это предполагает и принятие кое-каких мер в отношении его родни, что, впрочем, не наша печаль: пусть этим занимаются сами венецианцы… Так вот, в этом случае его преемником будет избран Риньеро Дзено. Нетрудно представить себе, какие выгоды получит Испания от такой замены. Лютеране и фламандцы получат смертельный удар… Уж не говоря о Франции и ее закадычном друге папе Урбане.
Алатристе кивнул. Последствия просчитать было нетрудно. Даже он, последняя спица в колесе заговора, понимал,
— Ловко.
Бальтасар Толедо провел рукой по бритому лицу, словно тоскуя по исчезнувшим усам. Так или иначе, сказал он, после того как сенатор Дзено станет дожем — это не будет касаться ни Алатристе, ни его самого, — найдутся грамотеи, которые озаботятся дальнейшим.
— А у нас — иные докуки, столь же безотлагательные. К примеру, два капитана, вовлеченные в заговор, желают повидаться с вами. И со мной. Поглядеть на нас.
Он протянул руку к бутылке вина, поставленной рядом с жаровней, и вопросительно взглянул на Алатристе. Казалось, Толедо хочет как-то загладить свою недавнюю сухость. Но капитан лишь качнул головой. Он бы с удовольствием выпил третий стакан, но это было бы не ко времени. Нужна исключительно ясная, хорошо соображающая голова.
— Зачем мы им? — спросил он.
— Одного зовут Лоренцо Фальеро, его немецкая рота будет нести караулы во дворце дожа. Другой — некто Маффио Сагодино, который командует далматинцами из гарнизона замка Оливоло. Он обеспечит нам проход в Арсенал.
Алатристе счел такое любопытство вполне резонным.
— Естественно, что они желают познакомиться с нами. Рискуют-то больше нашего.
— Все не так просто, — возразил Толедо. — Начать с того, что они требуют выплатить им загодя некую сумму, о которой раньше речи не было. Большие, говорят, расходы.
— И это тоже понятно. За спасибо и слепец нынче не споет.
— Это не тот случай, — вмешался Сааведра Фахардо. — На те деньги, что они уже получили, можно было купить пол-Венеции. А им все мало.
— Меня несколько беспокоит место, в котором они назначили встречу, — сказал Толедо. — Оно мне не нравится. Я нынче утром побывал там и скажу вам: в самый раз для засады. Просто богом создано.
Он помолчал, желая, чтобы слово «засада» впечаталось в сознание Алатристе. Потом сделал какое-то беспомощное движение, будто желал ухватить нечто в пустоте:
— Время, время… — прибавил он. — Время идет. А у Серениссимы превосходные ищейки. И чем ближе день выступления, тем больше народу осведомлено о наших планах. И оттого — выше вероятность, что заговор будет раскрыт.
Диего Алатристе невозмутимо выдержал его взгляд:
— И что же?
— Ну-у… — Толедо искоса посмотрел на Сааведру Фахардо и пожал плечами. — В худшем случае они попытаются вытянуть из нас побольше денег, прежде чем отдать палачу.
— Надо быть осторожней, — заметил дипломат. — Здесь предают как дышат.
— Так что за место?
— Таверна из разряда самых захудалых и с нехорошей репутацией. Там собираются потаскухи, разного рода темные личности, подают скверное вино… А находится вблизи Кампо де Сан-Анджело, возле самого Моста Убийц.
— Красивое имя.
Бальтасар Толедо взял со стола четвертушку бумаги, обмакнул перо в чернильницу и короткими штрихами начертил приблизительный план местности: канал, мост, узкий проулок.
— Стоит в конце улицы, носящей то же название. Там всегда можно принанять наемного убийцу — вроде как у нас в Апельсиновом Дворе в Севилье или в мадридском Сан-Хинесе. В прежние времена они там стаями бродили в ожидании заказа. Сейчас их стало меньше, но все равно встречаются.